– Бене – метеорит, падающая звезда. Рано или поздно он свалится с небосклона.
Чарльз выпрямился и обхватил себя обеими руками.
– Чувствуете, как мы движемся, даже при таком легком ветре? Бене почти удвоил нашу скорость. Но попомните мои слова: каждый узел добавит нам воды!
– Сейчас он пишет «Оду к Природе».
– В самом деле? Напомните ему, что Природа ничего не дает даром, за все приходится платить.
– Из моих уст это утверждение прозвучит странно. Думаю, он поймет, откуда ветер дует.
Лицо Чарльза чуть порозовело.
– Благослови вас Бог, старина – можно мне вас так называть?
– Господи, да зовите, как хотите!
– Вы настоящий друг. Как похоже на вас – прийти со словами утешения в то время, как все остальные… Все, хватит! Простите меня. Я веду себя совсем не по-мужски.
– Да вы стоите сотни таких, как Бене. И двух сотен таких, как Андерсон!
– Это мой фонарь?
Вопрос застал меня врасплох. Я приподнял руку с зажатым в ней фонарем.
– Нет. Это, понимаете ли…
И замолчал, не зная, как продолжить. Спустя мгновение Чарльз пожал плечами.
– Просто он судовой. Ну да ладно, не важно.
Неожиданно он стукнул кулаком по раскрытой ладони.
– Как же он меня унизил, просто растоптал! До чего несправедливо – и все за то, что я подверг критике мнение подчиненного!
– Его кто-нибудь слышал?
Чарльз помотал головой.
– Правила он блюдет. Что я мог поделать? Мы стояли на шканцах, и он официально вызвал меня к себе: «Будьте так любезны зайти в мою каюту, мистер Саммерс». Там и пропесочил – набычился из-под бровей, подбородок выпятил…
– Знаю, знаю, видел!
– Брань на вороте не виснет, знаете такую пословицу? Только вот речи капитана меня словно крюками разодрали.
– Вот и хорошо, что вы выговорились! Представляю, как вам обидно! Но клянусь, справедливость восторжествует. Честная игра, помните?
– Да, конечно. Колли… как давно это было.
– Только вот что нам сейчас делать? Улыбнитесь, прошу вас.
– Чувствуете? Ветер крепчает. Ладно, пусть над этим ломают головы капитан и начальник вахты. Только представьте, Эдмунд, – если бы так задуло хотя бы пару часов назад! Как же мне не везет! Ловлю себя на том, что… Нет, нет, я чересчур несправедлив. Мачту починили, скорость выросла, и я этому рад!
– Мы все рады.
– И все-таки, Эдмунд… С этим раскаленным железом… Я назначу смотрящего, пока все не остынет – больше-то все равно ничего не сделаешь. Придется проглотить упреки и продолжать службу. Что за такие существа мы, люди, если несколько раздраженных фраз значат для нас больше, чем вероятность гибели?
– В конце концов, никто не узнает…
– Да что вы? На этом-то корабле? На моей памяти не было судна, где слухи и сплетни не разносились бы так споро!