– Ой, милки, да не знаю, где сын. Он же мне не докладывается.
Но следователь, который ей сразу не понравился, – строгий, педантичный и очень жесткий, насмешливо произнес:
– Вот не надо тут село без МТС строить из себя. Когда вы играли сотрудника Министерства образования, вам это больше шло.
– Не понимаю, о чем вы.
– Не надо голову морочить, – произнес Верзилин и усмехнулся: – Гимназистка.
Марии Илизаровне не оставалось ничего другого, как нацепить маску оскорбленной добродетели и, закутавшись в любимую шаль, молчаливо смотреть, как сотрудники милиции выворачивают ящики, простукивают стены, взламывают паркет.
Маслов на кухне достал с полки жестяную коробочку с надписью «Крупа», взвесил ее в руке и вытряхнул содержимое на разложенную на столе газету.
Прикрытая гречкой, в коробке томилась целая горсть драгоценностей – жемчуга, кольца и серьги с бриллиантами и рубинами.
– Дорогая вещь, – взял кольцо Верзилин, который по долгу службы хорошо разбирался в драгоценностях.
Мария Илизаровна, зябко ежась, стояла, прислонившись к стене в углу кухни, и зло рассматривала все это действо.
– Неосторожно храните, – отметил Маслов. – Воры перво-наперво по таким коробочкам шарят.
«Абреки до тебя не нашли, мусорская морда», – так и хотелось сказать Марии Илизаровне, но, понятное дело, она ничего такого не сказала. Лишь нарочито равнодушно пожала плечами:
– Фамильные драгоценности. Которые ЧК изъять не успело.
– Вы делаете ложные заявления, гражданка Савоськина, – официально уведомил следователь. – Любой эксперт скажет, что вот эти драгоценности с такими клеймами созданы не раньше пятидесятых годов.
– Не знаю я ничего!
– Вот ведь разжирели, кровососы! – неожиданно взорвался тщедушный дедулька-понятой в форме железнодорожной вооруженной охраны. – Это что, за эту вот паразитку я в Гражданскую на Врангеля ходил?
– Так войны давно нет. Благосостояние советского народа растет, – хмыкнула Мария Илизаровна. – Пора людям и для себя пожить.
– Человек, который живет для себя, а не для общего дела, – это не наш, не советский человек, – строго произнес Верзилин.
– Вы намекаете на мое дворянское происхождение?
– Происхождение ни при чем. Все дело в сути… Всё, призываю участников следственного действия ограничиваться замечаниями, имеющими отношение к порядку производства и результатам обыска. Продолжим…
Долго не удавалось найти ничего важного, пока Маслов не принялся за подвал. Там лежали дрова и бумага для растопки камина. Среди них были бланки – те самые, киевской типографии, аналогичные тем, что использовались для совершения мошенничеств. Уже что-то. Хотя и косвенное, но доказательство.