– Пойдет, – заверил Чума. – Куда денется…
В девять часов Француз пришел на Моховую, в почти выселенный барак, комнаты которого иногда использовались карманниками под малину. Лепила был уже там.
Тщедушный, лет сорока, с вечным вызовом в глазах, вор был нагловат, трусоват, крученый и хитрый. Прозвище он получил за то, что использовал в работе исключительно скальпель. Вот и прозвали его сначала Врачом, а потом Лепилой.
Француз посмотрел на сидящего на табуретке карманника сверху вниз.
– Я спрашиваю. Ты мне отвечаешь как на духу. Соврешь – отсюда на своих двоих не выйдешь. И руки твои не лучше моих будут. – Главарь карманников кивнул на лежащий на столе молоток. – Знаешь, с каким треском пальцы ломаются? Работать никогда не сможешь.
– Чего это ты так круто закручиваешь? – удивился Лепила.
– А с тобой, овцой мутной, иначе нельзя. Всех обманешь, всех продашь и перепродашь.
– Это ты предъявляешь мне что-то?
– Нет. Просто говорю. Но если что не так, то найду что предъявить. Или ты не согласен?
– Да согласен я со всем, Француз. Я тебя уважаю. И пугать меня не надо, я тебе и так помогу, чем смогу.
Француз похвалил себя за то, что сразу взял нужный тон. Если бы он по-дружески попросил все сказать, то Лепила начал бы извиваться и врать.
– Ты для чего паспорта скупал?
– Ну уж не для себя, – помявшись секунду, произнес Лепила. – Они мне не нужны. Я своими пальчиками на хлеб зарабатываю.
– Тогда для кого?
– Да есть один.
– Кто?! – гаркнул Француз так, что Лепила съежился, но продолжил хорохориться:
– А тебе зачем, Француз? Я работаю. Он работает. Все в своем праве.
– Он мне нужен. Тебе этого недостаточно? – Француз выразительно погладил молоток. Потом взял его за ручку и с грохотом ударил им о крышку стола, так что отлетела щепа. – Говори!
Лепила аж подпрыгнул. Перевел дух. И выдал:
– Сивуха это.
– Как зовут, фамилия, где живет?
– Зовут Игнат. Живет, кажется, в Киеве или в окрестностях. Фамилию не знаю. Знаю, что он одно время тоже по карманам работал. Лет пять назад познакомились. А недавно встретились в Запорожье. Он у меня паспорта попросил.
– Как выглядит?
– Рыжий. Невысокий. Морда наглючая.
– Как с ним встречались?
– Он или в парке в Запорожье в шахматы режется на деньги. Или на улице Жукова в пельменной отирается, где оставляет мне сообщения через официантку Глашку. Типа: «Привези пару листов бумаги. Буду ждать тогда-то».
– Что еще о нем знаешь?
– В карты любит играть. На катраны его как магнитом тянет.
– Сколько он тебе платит?
– Да немного. По два червончика за ксиву.
– Ладно заливать-то, Лепила, – уже беззлобно, одержав победу и узнав, что хотел, сказал Француз. – Ты моим пацанам по двадцатке платил.