Камилл рассеянно взглянул в окно, на верхушке старого клена галдела невидимая стайка воробьев.
— Кстати, как подвигаются дела с вашей цитоплазмой? Сдается, Камилл заставил себя задать этот вопрос просто из вежливости…
— Хочешь сказать, с цитостатиком. Довольно медленно. В нашей работе требуется чудовищное терпение — и упрямое любопытство, что и рекомендует наш шеф; к счастью, я пока не утратил эти свойства. Каждый, пока длится его великое приключение на планете Земля, обязан быть любопытным и сохранять это свойство до последнего дня своей жизни. Если кто-нибудь умирает, не имея никаких вопросов к миру, нет оснований искать продолжателей его дела. Так говорит Мерварт.
— Ты часто его цитируешь.
— В нашем деле начинающий вряд ли обойдется без помощи предшественников. Тем более что шеф как бы курирует нашу тройку. Что нам, пожалуй, больше всего нужно, так это направленная идея. Пока что мы смахиваем на алхимиков времен императора Рудольфа: выйдет — не выйдет? А в итоге, быть может, получится нечто совсем другое. Когда Субейран открыл трихлорметан и назвал его хлороформом, он и думать не думал, что изобрел анестетик. Да и Рентген вовсе не искал способ упростить хирургические вмешательства.
Стоп, опять я увлекся, а Камилла это, быть может, вовсе не занимает…
— Да, но ты не шарлатан и знаешь, что ищешь.
— А ты думаешь, алхимики были шарлатаны? Ошибка, приятель! Концепция алхимиков о возможности преобразовывать одни элементы в другие была верной, что и доказано именно в нашу эпоху. Просто они малость опередили свое время, лет эдак на триста пятьдесят, и на все про все у них были одни голые руки. В любых мечтах о прогрессе всегда есть зерно истины, говорит Мерварт. И вся гениальность человека науки состоит в том, чтобы распознать, из какой именно мечты и можно это зерно извлечь.
Камилл глубоко вздохнул — сегодня уже второй раз,
— Счастливый ты человек…
— Почему бы это?
— Можешь жить для Своего дела. Ничто не мешает тебе думать о своей работе, и нет у тебя необходимости занимать мозги чем-либо другим.
Похоже, приятель, ты явился ко мне с какой-то раной в душе, но не хочешь пока выкладывать карты на стол. Пожалуй, лучше переменить тему.
— Нам здорово помогли деньги, что ты нам ссудил. Пойдем, взгляни на то, в чем есть и твоя заслуга! — Мариан взял Камилла за рукав, провел через коридор в одну из лабораторий, прямо к столу с аппаратурой, хромированные части которой сверкали новизной.
— «Beckmann and Соrр., USA»[55], — вслух прочел Камилл надпись на фирменном щитке. — Что это за штука?