. Стоит ли комментировать эту подробность? Но Ивонна сама спросила:
— Что скажешь?
— Что он раскошелился.
— Кто? — удивленно склонила голову Ивонна.
— Генерал Паттон. Не будешь же ты унижать себя общением с каким-нибудь сержантом?..
Ивонна немного смутилась.
— Слушай, не дерзи!
— А ты не боишься, что жемчуг приносит несчастье? Этого, пожалуй, мне не следовало говорить. Ивонна на секунду замерла.
— Я не суеверна. А Ник, между прочим, именно сержант. Но какой сержант, подружка! — Она замолчала, испытующе вглядываясь в лицо Мишь, — Послушай, а откуда ты вообще знаешь, где я была?
— Секрет шпионской службы. Перед отъездом могла бы хоть словечко мне шепнуть, куда отправляешься, на случай объяснения с твоими… Ну конечно, они явились ко мне в общежитие, оба, и я стояла перед ними словно обвиняемая: мол, какая же я лучшая подруга, если мне не удается повлиять на тебя, как же это я не знаю, где именно и с кем ты, и так далее и тому подобное. Но они пришли не только ради этого, им надо было узнать, как зовут нашего классного; под именем Роберта Давида они не нашли его адреса.
— Что дамам угодно? — подошел официант.
— Что будешь пить? — спросила Ивонна.
— Скажем, малое пиво. Ивонна смиренно подняла глаза к потолку.
— Два раза коктейль „Манхэттен“. И две ветчины. Карточек, разумеется, у нас нет.
Официант с подобающей скромной улыбкой слегка поклонился.
— Без карточек, к сожалению…
Ивонна молча поднялась и пошла куда-то в глубь зала, официант за ней.
— Все в порядке, — сказала она, вернувшись.
— Ну ты просто, как это говорится, world woman[26], правильно? Пожалуй, теперь твои домашние будут тебе неровней.
— Ровня, не ровня, но родео они мне устроили, как в Аризоне. А когда я заявила им, что долго теперь не буду трепать им нервы, они умолкли, как жена Лота.
Ивонна, откинувшись, вытянула вперед руки со сплетенными пальцами. Была в этом жесте какая-то смесь сладострастия, радостной надежды и самоуверенности.
— Ник сказал, что хочет жениться на мне.
Мишь по-мальчишечьи свистнула, несколько посетителей удивленно обернулись.
Потрясающе! — сказала она, чуть погодя. Но очевидно, от меня ждали большего восхищения.
Ивонна молча вытащила из сумочки фотографию и протянула через столик. Загорелый мужчина в военной фуражке, виски коротко подстрижены на американский манер— тип мужчины, от которого женщины млеют. В лице противоречие: выражение добродушия и оптимизма в его нижней части, но возле губ что-то жестокое, в светлых глазах тоже.
— Ну, что скажешь? — спросила Ивонна, поскольку молчание затянулось.
— Что фуражка ему к лицу. А что это за плешина над ухом? У него там нет волос. Какая-нибудь кожная болезнь?