Ржавый снова замолчал.
– И чего? – Карась достал новую сигарету.
– Все – мальчика шмыгнул носом – Припустил я оттуда, как подорванный. А он мне вслед орет – «Если надумаешь – театр Джованни Малетто ждет тебя».
– А ты говоришь – педофил – хмыкнул Герман – Нет, Коляня, это наш клиент.
– Хрень какая-то – Карась был настроен скептично – Я шестую развилку знаю – какой там дом деревянный может быть, да еще и на путях?
– Есть многое на свете, друг Карась, о чем и Шекспир не ведал – Герман достал телефон – Стало быть, Ржавый, он тебя в гости звал?
– Звал – мальчишка обвел глазами трех мужчин и завизжал – Я туда больше не пойду! Не пойду!
– А ну цыть, мелкий – процедил Карась – Куда скажут – туда и пойдешь.
Телефон Германа издал трель, оперативник глянул на экран и усмехнулся –
– На ловца, как говорится – он нажал клавишу – Да, Вика.
Герман прильнул ухом к трубке телефона, время от времени качая головой, Карась же подошел к насупившемуся мальчишке.
– Не трухай, Ржавый, ничего с тобой там плохого не случится, я, Карась, тебе слово даю. Нас трое, у начальников пушки с собой наверняка, да и я… Кхм… Даже без ствола кое-чего стою. Ну, не быкуй, ты ж пацан, а не фуфло.
– Просто дядька этот – Ржавый обреченно вздохнул – Он неправильный. Ненастоящий он, но очень страшный. Голос ласковый вроде, но меня страх до костей пробрал.
– Если говорит – значит дышит. А если дышит – значит его можно заставить прекратить это делать – усмехнулся Карась, достал из кармана горсть карамелек и протянул их Ржавому – На вот грохотулек тебе, на родимый зубок. С ними жизнь повеселее будет.
– Прав малой – Герман закончил разговор и убрал телефон в карман – Радуйся Ржавый, с рефлексами у тебя все в порядке. Смылся ты вовремя и по уму.
– Что Вика сказала? – Колька облизал губы – Узнала она чего?
– Узнала – безмятежно ответил ему Герман – В восемнадцатом веке, когда еще никакого вокзала в помине не было, здесь много чего происходило. В том числе произошло три пожара, при этом погорельцем был один и тот же человек. Это был владелец театра, некий итальянец, имени которого история не сохранила. Но сдается мне, что звали его…
– Джованни Малетто – закончил за Германа Колька – А чего ж он три раза-то горел?
– Не знаю – развел руками Герман – Но вряд ли случайно. Народ в те времена на Москве был миролюбивый и богобоязненный, просто так «красного петуха» никому не подпускал, стало быть были очень веские на то причины. Например – колдовство.
– Хрень какая-то – Карась сплюнул – Колдовство, восемнадцатый век.
– Пошли к шестой развилке – скомандовал Герман – Там и посмотрим, что да как. Ржавый, ты оденься как-то, зима ведь?