— Родной, подержи самый полный хотя бы полчаса. Сможешь?
— Куда такая спешка? — Выхлоп хлопал спросонья глазами.
— А я думал, что ты никогда не спишь.
— Так в чём дело?
— Дело жизни и смерти.
— Так бы и сказал…
Экран погас. Тильс быстро огляделся.
— Лодка на курсе, — доложила вахта.
— Принято.
Гул U-двигателей стал плавно повышаться в тоне. Рик следил за индикаторами движения. Они мягко ползли в красный сектор. Зажёгся экран переговорника, на нём недовольное всклокоченное со сна лицо командира, найдя взглядом второго помощника, пробурчало:
— Какого чёрта, Рик?
— Шторм идёт, нужно успеть укрыться в бухте.
— Я что, всё ещё сплю?
— Если это сон, то скорее разбудите нас сэр.
— Иду будить, — переговорник отключился.
14.
Командир недовольно плюхнулся в своё кресло.
— Сэр?.. — Тильс развернулся к нему.
— Нет… Командуй, командуй… Твоя вахта — твои проблемы. А я посижу, понаблюдаю, — не только уже интонации голоса выдавали раздражение Крейца.
Его взгляд нервно перебегал с прибора на прибор, а поджатые губы говорили о крайнем неудовольствии. Но командор молчал. Истошно завывали U-двигатели, "Касатка" пронзала подкосмос, сжигая ресурсы. Даже неискушённому стороннему наблюдателю было ясно, что лодка идёт на пределе своих возможностей. Командор же, по мере продвижения в анализе обстановки, старался изо всех сил побороть своё настроение.
Теперь взгляд Лока перемещался всё медленней и медленней, зато губы всё сильнее и сильнее кривились в язвительной усмешке. Однако он не сделал помощнику ни единого замечания. Лишь чего-то, выжидая, поглядывал на хронометр, а гамма чувств в его и без того ехидной гримасе становилась всё более и более изощрённой. Несколько раз он даже порывался что-то сказать, но в последний момент останавливался.
— И долго вы собираетесь лодку насиловать, — ввалившийся в центральный пост бортинженер был просто взбешён, — как твоя вахта Рик, так начинаются чудеса.
— Это только присказка, — Тильс был не возмутим, — сказка будет впереди.
— Да ты…
— Что-то вы в последнее время вроде как стали забываться, — взвинченный, ледяной тон командира моментально охладил пыл Элии. А весь накопленный для Тильса сарказм, прорвав плотину и обрушившись в эту фразу, сделал её убийственным коктейлем со льдом.
Бортинженер, как будто налетев на невидимую стену, остановился. Затем пожевал губами, ещё раз подумал, и, наконец, произнёс:
— Простите, сэр.
— И всё?
— Рик, прошу прощения.
— Вот, так.
Разрядившись одним импульсом на бортинженере, командор уже совершенно спокойным голосом запросил себе кофе. Кок, казалось только, и ждал этого, так как выскочил, словно чёртик из коробочки едва затихло эхо. Однако подаваемая им кружка так и не дошла до своего адресата. Издав звук лопающейся струны, она распалась вертикально на две половинки, которые разъехались в разные стороны, повиснув в метре, друг от друга. Причём чёрная жидкость не пролилась, а продолжала двигаться вместе с половинкой кружки, так, будто это был разрез учебного пособия.