, тогда как Хиросиме давление в эпицентре не превышало 3,5 кг на см
>2.Однако боеголовка, как и любой другой снаряд, летящий по баллистической траектории, дает отклонение от цели по направлению и по азимуту. Это отклонение выражается понятием кругового вероятного отклонения (КВО), что означает, что в круг с определенным радиусом боеголовка попадет с 50 %-ной вероятностью. Скажем, у Minuteman-III КВО составлял 210 метров. Это означало, что в круг радиусом 210 метров боеголовки упадут с 50 %-ной вероятностью, в круг радиусом 420 метров – с 43 %-ной вероятностью, а в круг радиусом 630 метров – с 7 %-ной вероятностью.
Это прекрасный результат для баллистической ракеты с дальностью полета 13 тысяч км. Более ранние версии этой ракеты имели КВО до 1800 метров. То есть было 43 % вероятности, что боеголовка упадет в радиусе 3600 метров от поражаемой ракетной шахты. При этом радиус поражения заряда мощностью 350 килотонн, рассчитанный по формуле бризантности, составил 1900 метров (избыточное давление 1,3 атмосферы, или 1,3 кг/см>2; при этом давлении железобетонное здание устроит), а заряда 1,2 мегатонны – 2900 метров. Чем дальше боеголовка взрывается от шахты, тем меньше давление ударной волны и тем меньше вероятность разрушения шахты. При большом КВО возникает ситуация, когда ядерный взрыв произойдет на границе зоны поражения ударной волной, шахта останется целой или с минимальными повреждениями, а вражеская ракета взлетит. Боеприпас в этом случае будет потрачен впустую.
Потому американцы всеми силами нажимали на точность своих баллистических ракет, и сумели добиться снижения КВО с 1800 до 210 метров, и стремились договором запретить Советскому Союзу переносить пусковые установки; уже имеющиеся позиции были уже разведаны. Перед министром обороны США Джеймсом Шлезингером эта задача точного поражения советских ракетных шахт была поставлена как главная[124]. Но ему удалось только приблизиться к ее решению. Даже промаха в 300–400 метров могло быть достаточно для неудачи поражения ракетной шахты; в городской застройке в этой зоне 350-килотонного взрыва не останется камня на камне в этом радиусе, а вот массивная крышка ракетной шахты могла уцелеть. Даже в условиях внезапной атаки был бы довольно высокий процент, не менее 30–35 % промахов. При примерно 1500 советских ракетных шахт, 30 % промахов означает ответный запуск 450 ракет. Решить проблему могло бы точное попадание, в пределах 20–30 метров, что привело бы попросту к испарению ракетной шахты в сфере термоядерной реакции, но таких возможностей у США в 1970-х годах, да и в последующем, не было.