— Кажется, это помогает от насморка, — заметил майор.
— И от аллергии тоже, — не согласился Геннадий.
Геннадий, Клотов и Лиза подошли к Светлане, в замешательстве стоящей в дверях, и заглянули в комнату.
На незаправленной кровати сидел Коля и понуро смотрел в пол. Поскольку мальчик был только в трусах и майке, хорошо была видна красная сыпь, покрывающая его тело. Ноги и руки сладкоежки были расчесаны, и в этих местах его кожа была розовой, словно у поросенка из какой-нибудь детской книжки.
Брат Светланы зашел в комнату и сел на кровать рядом с Колей. Майор воспользовался случаем и проследовал за ним. Если Геннадий в этот момент играл роль доктора, то Клотов мог сойти за его ассистента.
Геннадий с умным видом посмотрел на мальчугана и осторожно потрогал пальцем его плечо. Наверное, он не знал точно, заразна ли аллергия.
— Так сколько ты съел шоколада? — спросил Геннадий.
Коля надулся и отвернулся, не желая отвечать.
— Разговаривать не хочешь? — с пониманием произнес брат Светланы. — Обиделся? Зря. Ты сам виноват. Ведь знал, что тебе нельзя есть шоколад. Где ты его стянул?
Мальчишка упрямо молчал.
— Если ты не скажешь, сколько съел шоколада, мы не будем знать, как тебя лечить, — уговаривал Колю Геннадий.
Но мальчик отвечал ему враждебными взглядами.
Пока Геннадий определялся со способом лечения, Клотов осмотрел комнату. Больше всего его интересовал стол, за которым Коля делал уроки. На столе среди разного хлама, учебников и тетрадей майор увидел половину листа бумаги, и небольшие ножницы, которыми, судя по неровной линии разреза, лист писчей бумаги был разделен на две равные части. Другая половинка листа лежала в кармане брюк Клотова, именно туда майор спрятал послание с угрозой. Еще в гостиной, рассматривая записку, Клотов обратил внимание на то, что она написана на половинке листа, отрезанного ножницами с короткими концами.
Майор некоторое время стоял посреди комнаты, всем своим видом выражая сочувствие пострадавшему, после чего, словно осознав свою бесполезность, тихо и незаметно удалился из комнаты, предоставив брату с сестрой самим решать, как лечить мальчугана.
«С Колей пока все ясно», — подумал майор, выходя во двор.
Через час он стал свидетелем истязания, которому подвергли любителя шоколада.
Коля сидел за столом в гостиной. Его лицо со следами высохших слез было покрыто большими красными пятнами. Перед мальчиком стоял большой стакан кипяченного молока с медом. Коля с отвращением отхлебывал молоко из стакана.
— Меня сейчас вырвет, — жаловался Коля.
Сидящий рядом Геннадий подбадривал его: