— Кто автор заметки?
У Лорелеи, похоже, камень свалился с души, когда она поняла, что Донован смягчился. Она посмотрела, кто подписал статью:
— Эвелин Джоунз.
Он знал Эвелин в основном по заметкам в желтой прессе.
— Она была среди гостей на свадьбе?
Лорелея попыталась вспомнить.
— Она была там. Хотя я абсолютно уверена: ушла сразу после того, как разрезали свадебный торт.
— Тогда она пишет о том, что ей рассказали. Да все, кто оставался тогда в баре, были примерно в таком же состоянии, что и мы.
— Кроме обслуги.
— А тот, кто поведал пикантные подробности, скорее всего, получил очень хорошие чаевые.
— Это ужасно!
Донован пожал плечами, не поддержав ее гневный выпад.
— Деньги могут все. Что есть, то есть.
— Так ты, значит, смог бы продать чью-то репутацию за деньги? — Лорелея выглядела озадаченной.
— Успокойся. У меня нет необходимости распространять сплетни, и к тому же я не нуждаюсь в деньгах. Да и что, в сущности, произошло? Мы демонстративно не объяснялись в любви в баре. Это все потом. — Донован замолчал, поскольку Лорелея залилась краской. — Мы много смеялись. Вот и все. И остальные тоже веселились от души. Чем еще занимаются на вечеринках? А в статье все приукрасили для усиления эффекта.
Лорелея энергично закивала, но вдруг резко остановилась.
— Подожди-ка… — Она бросила на него подозрительный взгляд и сурово сдвинула брови. — Почему ты так уверен, что мы не объяснялись в любви? Ты же сам сказал: все было как в тумане из-за текилы.
Черт! Она помнит это.
— Головой, конечно, не поклянусь…
— Так ты, оказывается, помнишь. — Подозрение, написанное на ее лице, превратилось в ужас. — О боже! Знать, что ты помнишь, а я — нет…
Теперь Донован почувствовал себя извращенцем, что само по себе абсурд. Но он не знал, что должен сказать, чтобы это ужасное выражение уязвимости исчезло с ее лица.
— Я… Мы… — Лорелея вскочила с дивана и схватила сумочку. — О боже! Мне пора идти.
— Мы просто занимались сексом, Лорелея.
— Ах, вот как. Успокоил, благодарю.
— Ты хочешь репортаж об этом? Прямой репортаж с места событий?
Ее глаза расширились.
— Ты можешь это обеспечить?
Ответом на ее вопрос было его молчание.
Она откашлялась.
— Что ж, все становится лучше и лучше.
Донован почувствовал себя извращенцем вдвойне.
— Лорелея…
Она расправила плечи.
— Думаю, ты прав, Донован. Нам просто нужно не обращать внимания на подобные инсинуации и поднимать на смех всех, у кого хватит наглости заявить об этом. Я и ты? Умоляю! Чушь какая-то.
Донован отчего-то почувствовал себя оскорбленным. Большинство нормальных женщин, не похожих на Лорелею, рассматривали бы его как знатный улов и, конечно, попытались бы извлечь из этого выгоду, а не корили себя. И уж точно, не стали бы сходить с ума. Они оба принадлежат к одной породе, как бы Лорелея ни старалась это отрицать.