— Это здорово.
— Ты, похоже, удивлена.
— Не удивлена. Довольна. Люди часто забывают о благодарности.
— Всего две недели в роли мини-Виви, а послушать, ты уже знаешь, когда и что сказать.
Лорелея нахмурилась.
— В чем дело?
— Я не мини-Виви, и не хочу ею быть, просто пользуюсь ее отсутствием. Получаю более высокие оценки, когда ее нет рядом для сравнения. Твои слова звучат горько.
Донован не хотел ее обидеть, тем не менее затронул больное место.
— Вовсе нет.
На его лице, видимо, отразилось недоверие, и Лорелея продолжала с еще большим жаром:
— Виви замечательная, я совершенно искренне уважаю ее и восхищаюсь ею. Просто у нее высокая планка, никто не может ее достичь, пока она рядом.
— Теперь понятно, что ты пытаешься это сделать.
— Именно. — Лорелея гордо выпрямилась. — И у меня получается. Я отлично справилась с ролью Виви на ланче, но это была моя речь. Мне предложили работу в специальной комиссии. И кажется, предложили не только потому, что Виви сейчас нет. Просто в этом городе привыкли бежать сразу к ней, им в голову не придет обратиться к кому-то еще, кто может выполнить подобную работу не хуже, возможно, даже лучше.
— Хочешь со временем прийти к тому, чего добилась Виви?
— Ты сказал так, будто это плохо, — засмеялась Лорелея.
— Да уж, не лучший вариант.
Смех утих, и улыбка исчезла.
— Виви все любят и уважают. — Лорелея грудью встала на защиту сестры.
— Я ничего не имею против твоей сестры, ты же знаешь, считаю ее замечательной, но жители города сделают все, чтобы высосать из нее последние силы. Всем нравятся рабочие лошадки и не нравится работать самим, но все с уважением относятся к тем, кто выполняет работу, и все уважают тех, кто им служит. Равно как монашек.
Лорелея кивала в знак согласия, пока не услышала последнюю фразу.
— Монашек?
— Ведь ты с уважением относишься к монашкам?
— Конечно. А кто нет?
— Хочешь уйти в монастырь?
Лорелея поперхнулась и закашлялась.
— Принимаю, отрицательный ответ. Но, если ты стремишься завоевать уважение, стоит рассмотреть и этот вариант. Он может вполне подойти тебе в дальнейшем.
Она откинулась на спинку дивана и приняла довольно откровенную позу.
— Думаешь, я могу стать монашкой?
Донован медленно оглядел ее с головы до ног:
— Нет.
Лорелея одобрила его ответ.
— Но, насколько я могу судить, вряд ли тебе удастся что-либо сделать, чтобы заставить людей изменить мнение о себе.
Роковая женщина исчезла, Лорелея в изнеможении фыркнула.
— Не могу с тобой согласиться. Нужно доказать им, что они не правы.
— Или потому, что это всегда срабатывает.
— И у кого теперь в голосе горечь?