Я отрицательно покачал головой.
Майор вскочил со стула и забегал по своему кабинету, сжимая кулаки. Я чувствовал на себе всю его ненависть и знал, что, будь его воля, он бы прямо сейчас размазал меня по стенке. Но все равно сказал ему:
– Новая Жизнь – уникальное исправительное заведение. Здесь уже сложились свои традиции и порядки. Ссыльные мирно уживаются с местными жителями, у охранников работы почти нет. Они работают в артелях наравне с заключенными и получают за это очень приличные по здешним меркам деньги. Пожалуйста, не ломайте это хрупкое равновесие. Мы обречены на мирное сосуществование. От нас до ближайшего населенного пункта – больше сотни километров. Не надо делать из людей зверей.
– Что!!! Ты, гад, меня пугать вздумал?! Да я… я тебя… Вон!!!
Я чуть не оглох от этого крика и молча вышел из кабинета.
С должности бухгалтера меня сняли и перевели истопником в коптильный цех. Рацион питания Румянцев урезал. Мясо мы стали получать три раза в неделю, и то одни лишь кости и субпродукты, хотя наше подсобное хозяйство продолжало выращивать упитанных бычков. Однако почти все освежеванные туши мы отправляли на «большую землю». Мое предложение о строительстве колбасного цеха так и осталось нереализованным. Рыбы мы вообще не видели. Весь улов перерабатывался в консервы и складировался до начала навигации.
Колонисты сильно исхудали и осунулись. Не мудрено, что стали случаться кражи. По каждому случаю Румянцев проводил следствие и жестоко наказывал виновных.
Однажды летом рыбаки выловили большого тайменя и, несмотря на окрики охранников, тут же разделали его и съели сырого с солью. Об этом происшествии узнал комендант. На вечерней поверке он выкрикнул пять фамилий и приказал выйти из строя названным людям. Он велел им раздеться до трусов. Потом охранники привязали их столбам и в таком виде оставили на плацу без одежды и каких-либо средств защиты от гнуса до полуночи.
Кто никогда не был в здешних краях, тому сложно представить всю жестокость этого изуверского наказания. В начале лета по вечерам здесь вообще лучше из дома не выходить. Ибо от комаров, мошки и мокреца света белого не видно. Не стаи, не рои, а настоящая тьма голодных кровожадных насекомых в мгновение ока облепляют тебя со всех сторон. И вот на съедение этим кровососущим тварям и обрек пятерых рыбаков майор Румянцев. Через четыре часа провинившихся развязали и отнесли в лазарет, но выжили из них только двое. Остальные скончались от укусов и потери крови.
В Новой Жизни запахло грозой. Во всех артелях народ шушукался и роптал. Комендант тоже испугался не на шутку. Он не рассчитал, что здешние комары окажутся столь прожорливыми, что за несколько часов выпьют всю кровь у зэков. Он опасался не только инспекции из Красноярска, но более всего – бунта в колонии. Поэтому и приказал своим подчиненным быть в полной боевой готовности.