– Я знаю, – тихо произнес старший брат.
– И зачем же ты тогда вернулся?
– Хочу умереть на родине.
– Это можно устроить очень быстро.
– И это я тоже знаю.
Николай еще налил водки, но пить не стал.
– И как ты себе представляешь свою жизнь здесь? – спросил он Александра.
– Я очень виноват перед тобой и отечеством, – тихо начал странник. – Мне нет прощения, и я готов понести любое, самое тяжкое, наказание. Ты правильно считаешь меня соучастником восстания декабристов и польской смуты. Я готов разделить участь этих людей.
– Виселица или каторга?
– Тебе решать.
Николай Павлович задумался, а потом поднял рюмку и произнес короткий тост:
– За твое здоровье, брат.
А потом спросил:
– А почему бы тебе не удалиться в монастырь и там замаливать свои грехи? Ты же ради этого оставил трон?
– Мои устремления сильно изменились с той поры, – честно признался Александр. – Бог всегда пребудет в моей душе, но монашеское послушание – не для меня. Все равно я был и останусь светским человеком, и грех гордыни мне вряд ли удастся в себе преодолеть. К тому же не забывай, что я уже отпет. Как ты представляешь себе монаха, душа которого отпета? Мне не нужно никакое богатство. Я готов к самой жалкой жизни. Роскоши материальной я предпочту богатство духа. Но все же я хотел бы жить в миру, среди людей.
Император внимательно выслушал доводы брата и решил его судьбу:
– Сибирь большая. В ней еще многим места хватит. Я организую так, что тебя сошлют на поселение.
– Спасибо, ваше величество. Ваша милость безгранична.
До Перми ехали в карете. Странника вызвался сопровождать великий князь Михаил Павлович. Всю дорогу он расспрашивал старшего брата о неведомых странах и народах и все не переставал удивляться диковинным обычаям.
– Как я завидую тебе, брат. Ты так много увидел на своем веку! – в сердцах воскликнул попутчик.
Своей эмоциональностью и вспыльчивостью он напоминал Александру Константина. Между младшими братьями – Николаем и Михаилом – была почти такая же разница в возрасте, как между старшими – Александром и Константином. Но разделяла эти две пары потомков Павла I целая пропасть – почти двадцать лет. Поэтому старшие братья никогда не воспринимали младших всерьез. Они больше годились им в сыновья, а не в братья, поэтому и общения между ними особого не было.
И только сейчас Александр понял, что его и Николая, ставших впоследствии императорами, при всей их непохожести объединяло нечто общее. Стремление быть первыми. А Константина и Михаила наоборот – желание всегда оставаться на вторых ролях. Каким верным другом был Константин Александру, такой же верной тенью был Михаил для Николая I.