Солдатские сказы (Ермаков) - страница 8

- Не волнуйся, твое превосходительство! Мы здесь все порченые! Зачем не видишь: подхватит нас!

- То есть как подхватит?

- А так подхватит, что тебе небо с овчинку покажется.

И пошло:

- Бэ-ээ!!! Мэ-э-э!!!

- Долой самодержавие!!!

- Кукареку-у-у!!!

- Забыли «Потемкина»?!

Шлюмпельплюнь взапятки, взапятки, потом повернулся да бежка.

С тем и уехал.

Мы к той поре и верно «подпортились». Красным душком от нас попахивало. Дружней бы всем взяться - сколупнули бы Николая. Быть бы бычку на веревочке. Ну да урок впрок был. В семнадцатом за милую душу сгодился.

Иван Николаич внедолге тут распрощался с нами.

- До свиданья,- говорит,- братцы. Не поминайте лихом фельдфебеля Коршунова.

- Дак тебя как,- спрашиваем,- командование, что ли, куда переводит?

Помолчал он маленько, потом вполголоса:

- У меня, ребята, теперь другое командованье...

И тоже, значит, как Петров. Исчезнул. В подпольщики ушел.

Вскорости и нас по домам рассортировали. Рисково стало таких-то при оружии держать. «Порченые»... В четырнадцатом только затребовали.

К девятнадцатому году дома я уже был. Раны от Деникина изнашивал. И вот вступил в нашу деревню красный полк. Вызывают меня к командиру. Знал бы к кому иду - быть бы моему костылю орловским рысаком. Иван Николаич командовал тем полком! А комиссаром у него - Петров Семен. За революцию бились «порченые» солдаты! Ну, тут я к ним же, недолеченный.

Сейчас вот гляжу на ихние портреты и шевелится пух на моей лысой голове. Гордый ознобчик ее покалывает. «Здравствуйте, боевые други! Еще не все старые «манжуры» на тот свет откочевали. Есть, которые былое вспоминают да сказы про то сказывают».

*

1963 г.

Спасибочко — не курю. Я табачок через нос употребляю. С гражданской войны привычка. Не желаете щепотку? Как хотите... Редко, говорите, встречать приходится июхальщиков? Это верно. Вымирает наш брат. Скоро и на развод не останется... Папиросы да махорка на каж¬дой полке, а «нюхательного» с огнем поискать. Откуда же ему народиться, нюхальщику-то? Ну, да беда не ве¬лика! Мы вот-вот отнюхаем свое, а молодежь — кури каждый свой сорт.

Я поначалу тоже курил. А нюхать — это уж в пар¬тизанском бытье начал. Мы одно время поголовно, счи¬тай, всем отрядом носы смолили.

Случай такой вывернулся. Прослышал наш командир, что в одном японском гарнизоне овес на складах лежит. Решили мы этот овес что бы ни стоило добыть. Потому — зарез выходил: зима, тайга, бескормица. Нашу «кавалерию» хоть сейчас на поганник вывози, хоть денек погодя. Истощали кони — нога за ногу задевает... Ну и одной ночью расхлестали мы япошек. Овес забрали, бинты, лекарства, харч, конечно, и между прочим пять ящиков табаку этого самого захватили. С куревом- то у нас тоже «ох» было... Мох да веничек в завертку шел. Вот и перешли на понюшки.