- Очень хорошо, мистер Стернс. Вы можете процитировать эти стихи для нас?
Процитировать? Кингсли уставился на Стернса, который, казался самим
воплощением академического совершенства. Его школьная форма была безупречной,
и каждый волос на его светлой голове был на своем месте. Как бы Кингсли ни
старался, он все равно выглядел растрепанным и помятым. Отец Генри всегда дразнил
его по этому поводу, говоря, что тот всегда выглядит так, словно только что вылез из
постели. Если бы.
Не открывая своей Библии, Стернс заговорил.
– “Иисус сказал ему: Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею
душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь”.
- Очень хорошо, мистер Стернс. И какое же отношение этот стих имеет к нашей
дискуссии о разуме и сердце?
- Иисус проводит различие между разумом, сердцем и душой. Они являются
отдельными сущностями.
Отдельными сущностями? Глаза Кингсли расширились от сказанного Стернсом.
Кто преподавал в классе?
- Является ли это доказательством того, что разум и сердце и душа совершенно
отдельны и не имеют ничего общего друг с другом? - продолжал отец Роберт.
Он махнул рукой на десять учеников в классе, словно пытаясь побудить их к
ответу. Но ответа не последовало.
- Мистер Стернс?
Стернс сел ровнее.
- Не обязательно. Тринитарная формула*, которая предписывает креститься во
имя Отца и Сына, и Святого Духа, была утверждена как догмат Первым
45
Принц. Тиффани Райз.
Константинопольским собором*, не взирая на то, что Троица содержала в себе три
отдельных ипостаси, она также была единосущной. Когда Иисус говорит нам любить
Господа нашим сердцем, душой и разумом, Он говорит нам, что они триедины в одной
сущности, как и Бог.
- Очень хорошо, мистер Стернс. Теперь, если мы вернемся к катехизисам…
В то время как все в классе открыли свои книги, Кингсли мог только продолжать
пялиться на Стернса. На миг тучи за окном разошлись и лучик солнца, которого не
видели много дней, заполнил аудиторию белым светом. Кинг мог сосчитать каждую
ресницу, обрамлявшую глаза Стернса. И пока солнце не спряталось за тучу снова,
Кингсли сидел, затаив дыхание.
Солнце исчезло. Он выдохнул. Стернс повернул голову и встретился с
бесстыдным взглядом Кингсли. Кинг знал, что должен отвернуться. Вежливость
требовала этого от него. Рассудительность требовала этого от него. Если он не
прекратит пялиться, он чувствовал, что и отец Роберт и сам Стернс потребует этого от