Он медленно двигался по темному коридору и при появлении фигур в армейской форме, начинал стрелять из пистолета. Стрелять левой рукой, так же как и правой он научился очень давно, это входило в общую программу обучения лагеря, куда ему довелось попасть. Пистолеты были небольшие, удобные, их он принес в закрытую зону во время второй своей «прогулки». Их у него было два, поэтому он мог использовать каждый по очереди.
Одиночные выстрелы раздавались каждый раз, как только появлялся очередной солдат. Он знал, что в кармане у него есть еще две запасные обоймы, но воспользоваться ими в таком режиме было невозможно. Вот один пистолет заклинило, лицо встреченного ими офицера исказилось в гримасе, пришлось его бить рукояткой в лицо. За спиной тревожно сопел человек, которого следовало вытащить из тюрьмы.
Еще немного, и мне придется сидеть в соседней камере!
Пронеслось в голове, и неожиданно объявили подъем. Алекс открыл глаза, и обнаружил, что вся постель была мокрая, он сам был настолько горячий и потный, что сомневаться не приходилось, он жив, и стрелять ему так и не довелось.
Согласно его личному плану, требовалось все изменить. С вечера он выпил таблетки, которые прятал с самого приезда.
Поэтому приступы начались неожиданно, Алекс с утра себя плохо чувствовал. Это было так очевидно, что после общего построения его направили к врачу.
Тот посмотрел медицинскую карту, покачал головой, там, конечно, ничего про малярию указанно не было, и это его заметно расстроило. Всё задание находилось под угрозой срыва.
Он посмотрел, что может сделать. Развел руками.
— Тебе следует лечь в лазарет, с последующей отправкой в военный госпиталь.
Алекс покачал головой, сказал, что справится, но пусть готовит его документы к отправке через двое суток. Тогда врач ещё раз покачал головой, посмотрел в какой-то журнал, проверил какой-то график. Ближайшая отправка была завтра. Но подумал, что всё это можно переиграть. Дал несколько пачек порошка, протянул бутылку с питьевой водой, и несколько таблеток в разных упаковках.