— Вы ничего не забыли, Блассарт? — от недовольного тона Рейгарда врач слегка поежился, словно Саркатта его непосредственный и очень недовольный начальник.
Блассарт вытащил руки из карманов светло-желтого халата, вытянулся по струнке и выдавил из себя:
— Госпожа Елисса, приветствую вас. Готов ответить на любые вопросы.
С каждой новой встречей на Мельране, с каждым новым разговором я все больше понимала, что Рейгард еще не самый высокомерный и не самый нахальный из сородичей. Даже странно, учитывая его положение и статус.
— Как Мелинда? — спросила, ощущая, что колени ослабели, а язык едва слушается.
Теплая рука Рейгарда осторожно легла на плечи, притянула, обняла. Пышущий жаром мельранец придавал уверенности, утешал. И, что самое удивительное — поддерживал он именно тогда, когда я больше всего в этом нуждалась.
— В общем, дела обстоят так, — тихо, почти вкрадчиво начал Блассарт и это мне сразу не понравилось. В груди кольнуло, к горлу подкатился колючий ком. Рейгард обнял посильнее, окутывая теплом и спокойствием. — Состояние вашей подруги средней степени тяжести. Она на аппаратах искусственного жизнеобеспечения. В ближайшие пару дней ей ничего не грозит. Но если организм не заработает на наших препаратах за это время… Останется лишь один выход.
Я вдохнула, а выдохнуть не смогла. Плечи свело, а скулы и подавно. Тревожно бухало в ушах сердце.
— К-какой, — спросила, едва шевеля губами, потому что Блассарт медлил, тянул с ответом.
— Если случится худшее, Мелинда выживет только при условии переливания крови от отца ребенка… или… кого-то из его родственников.
Ощущение, словно на грудь навалилась многотонная глыба, усилилось. Воздух загустел в легких и словно застрял там — тяжелый и вязкий. Руки заледенели.
Я в ужасе, в оцепенении замерла, понимая, что Мелинде грозит самое худшее.
Я понимала это и раньше. Но где-то в глубине души еще теплилась надежда на чудо. На мельранские технологии, на Фаскрафа, на местных врачей. На что угодно… А теперь… Все кончено? Но зачем же мы тогда летели? Зачем?
И в эту минуту, словно во сне, над ухом прозвучал твердый, решительный возглас Рейгарда.
— Если брат не даст кровь, ее дам я. Послезавтра, если потребуется.
Блассарт весь как-то расслабился, даже лицо его порозовело, а усталые глаза блеснули живым, молодым блеском.
— Хорошо. Тогда мы завтра свяжемся, — радостно закивал он Рейгарду и уже мне пообещал: — Тогда беспокоиться не о чем. В худшем случае, она потеряет ребенка. В лучшем, мы спасем обоих.
— Вы спасете Мелинду! — с нажимом произнес Рейгард и экран погас.