– Димка в ярости.
Падалкин в ярости – это как?
Следующий день дал ответ на этот вопрос. Димочка тихо вошел в класс, тихо дошел до своей парты, но тут швырнул сумку на стул и метнулся к Соне.
– Знаешь, как это называется? – зашипел он.
– Ты всех подвел, – уклонялась от его взгляда Соня.
– Я делал то, что хотел.
– Газета – это наше общее дело, а твое желание – частное.
– Ну и что?
– Ну и все! – Соня вынырнула из-под нависшего над ней Падалкина. – Тырин! Ты скажи!
– А чего я должен говорить? – Славка даже не встал со своего места. Не повернул головы. Сидел, что-то заполняя в тетради. – Все уже сказано.
На мгновение Соня испугалась, что Славка сейчас все свалит только на нее. Откажется и от своих просьб, и от пожеланий. Но Тырин больше ничего не добавил. Это можно было принять и за поддержку, и за осуждение.
Димочку трясло. Он стоял, чуть покачиваясь. Казалось, сейчас сожмет кулаки и кинется в драку.
Кинулся. Но не в драку, а вон из класса.
– Ты бы пошла за ним, – посоветовал Тырин.
А вот теперь он повернулся. Сел удобней. Смотрел снисходительно.
– Почему я? – опешила Соня.
– Потому что ты, Мармеладова, должна поддерживать униженных и оскорбленных. – Славка многозначительно дернул бровью. На что намекал? Что он хотел сказать?
В растерянности Соня переводила взгляд с одного лица на другое. Но всем и самим было интересно узнать, что скажет Соня, как выкрутится.
– А что это вы принимаете решение, не проголосовав? – неожиданно спросил Тихон.
Когда вошел? Как ухитрился бесшумно сесть? Зачем вообще заговорил?
– Тебя забыли спросить, – процедил Тырин.
– А давайте проголосуем! – вдруг подал голос Гера. – Как обычно.
– Ой, ну о чем вы собрались голосовать? – протянула Катрин. – Все и так понятно.
– Чем меньше шума, тем быстрее все забудется, – посоветовал Марк.
– Фил? – перекинул реплику Славка. В этом он был большой спец.
– Я только позвонил и спросил, что за фотография и какую лучше ставить. Меня не предупредили, что это военная тайна. – И даже руки поднял, показывая, что впутывать его в эту историю не надо.
– Но все же согласны, что газету надо делать? – Славка резко потянул одеяло разговора на себя.
– Ой, а давайте я сверстаю, если Кудре мужская солидарность не позволяет доделать дело?
Ох уж эта Томочка! Добивать так добивать противника.
– Он не согласится отдавать фотографии, – напомнил Фил.
– Он фотографировал для нас, для газеты, – неслась вперед Томочка. – Мы на него рассчитывали. Его поступок – предательство. Нельзя ставить личные интересы выше общественных.
– Вот суд над Желтковым и начался! – с восторгом воскликнул Гера.