– Это сердцевина клинка. Она в нём – самое главное.
После проковки Роговлада прокалила будущий клинок в горне и опустила его в масло, и оно мгновенно забурлило вокруг стали, вскипев.
– Теперь отложим клинок: волшба должна созреть.
– А сколько она будет созревать? – хотелось знать Твердяне.
– Месяц, – был ответ. – Потом наложим ещё один слой, прокалим, остудим – и снова отложим на созревание. И так – семь раз.
Итак, на изготовление клинка кинжала уходило семь месяцев. Потом – отделка: доведение до зеркального блеска, украшение рукояти и ножен, вытравливание клейма, заточка... Итого – год. Меч делался намного дольше.
– Ну, что встала столбом? Замешивай глину, – приказала Роговлада.
Твердяна проворно исполнила поручение. Глиняным тестом до половины заполнили узкий деревянный ящичек, опустили туда обёрнутый промасленной тканью клинок на двух подставках-скобках (чтоб не проваливался на дно), после чего залили остатками глины и поставили на просушку. В таком кирпиче клинку предстояло пролежать до наложения следующего слоя волшбы.
Между тем подошло обеденное время. Гулкий, гудящий день бился в висках, а в ушах ещё стоял звон наковален, и казалось, что с утреннего умывания водой со льдом прошла целая седмица. Твердяна так увлеклась, что ей даже не хотелось покидать кузню, но червячок голода настойчиво грыз нутро. К тому же, никакой особо срочной работы сейчас не было, и все расходились на обед по домам – не оставаться же в пустой кузне одной...
На столе их уже ждали тазики с подогретой водой и полотенца. Матушка Благиня, увидев новую причёску Твердяны, задумчиво погладила её по затылку и вздохнула.
– Ну вот и кончилось детство твоё беззаботное...
Прикосновение её тёплой ладошки отозвалось приятным мурашечным трепетом вдоль спины. Склонившись над тазиком, Твердяна сама себя не узнала: на воде колыхалось отражение круглой сизой головы со свесившейся с темени смешной короткой косичкой. Вглядевшись в своё чумазое лицо, Твердяна усмехнулась и поскребла шершавый затылок. Это была её причёска на всю оставшуюся жизнь – разве что коса через несколько лет достигнет пояса.
Уже на следующее утро, когда за окном густо синело предрассветное небо, Твердяна в свете лампы скоблила череп подарком родительницы – новенькой, зеркально блестящей бритвой с костяной ручкой, украшенной резными узорами. В первый раз с затылком ей помогла Роговлада.
– Ничего, приноровишься сама. Я уж и без зеркала, и с закрытыми глазами могу.
Работа в кузне шла с понедельника по шесток>[>3>], а неделя>[>4>] была днём отдыха. В будние дни Твердяна до того уставала, что на прогулки не оставалось сил, да и времени тоже, но свой выходной она неизменно проводила в скитаниях по горам. Их седоглавый, нескончаемый, головокружительный простор с раннего детства пленил её сердце, порожистые гремучие ручьи и вольные реки, серебряноструйные водопады и чистые голубые озёра манили хрустальной прохладой. Цветочные ковры колыхались под ветром, а рядом с ними сверкал вечный снег. Белая, жёлтая, алая камнеломка цветущими подушками покрывала голые скалы, пушистая бескрайность облаков стелилась под ногами – как можно было не любить эту красу всей душой, не стремиться к ней? И как тихи, как умиротворённо-янтарны были закаты, а рассветы – золотисто-дымчаты, все в драгоценно сверкающих россыпях росы! Как вкусна казалась рыба, зажаренная на костре и пахнущая дымом... Лишь Вукмиры не хватало горам, и это был их единственный и невосполнимый недостаток.