Читая сухие факты событий, лицо мое горело – я находился там, вместе с ними.
…Среди ночи растолкали. Показали точку на карте, куда нужно стать на якорь. Четверых выпустили: механика с мотористом, боцмана и рулевого матроса. С горечью вспомнил прошлое время, когда ходили одной спаянной командой. Мораль изменилась – никто не хотел стать героем посмертно. Прошли часы безрезультатных переговоров. Меня ежечасно заставляли выходить на связь для переговоров. Компания платить не спешила. Пришла ночь. Точка стоянки постоянно менялась. Я падал с ног, ушибленная голова раскалывалась. На диванчике в «штурманской» разрешили прикорнуть. Провалился ненадолго. Проснулся оттого, что кто-то тронул плечо.
– Наш, русский – ошибаюсь?!
От неожиданности вскочил. В изголовье, в компании трех черных, вооруженных до зубов боевиков, стоял улыбающийся худощавый белый мужик в камуфляжной рубашке и брюках под Фиделя, с жидкой миссионерской бороденкой, совсем не боевого вида.
– Ваши угнетатели связанные внизу сидят. Капитанишь с малайцами? Эти жидкие – не вояки. Поднимай, товарищ, экипаж и в путь-дорожку. Моя гвардия с вами до Момбасы.
От неожиданности продрала нервическая дрожь. С заиканием спросил:
– Кому обязан нашим спасением?
– Раньше Лехой звали, Лехой Кузей. Ладно, «полный вперед», поговорим на месте – заждались нас в порту…
Этот день с утра не предвещал ничего романтического, более того – он, как много-много последних дней, слился в неумолимую безжалостную календарную поступь. Для сравнения представьте неинтересный фильм в переполненном транзитном зале вокзала или больничную палату в ожидании заключительного «приговора» – все же не крайность, но, согласитесь, некоторая унылость.
Ожидание счастья – абсурд. В тайниках памяти, в клетках ее, оно, конечно, присутствует, но всегда приходит внезапно, когда его совсем не ждешь. Стоит отправить острый, ранней свежести материал подальше с глаз в «корзину», как текущий, своей высосанной блеклостью, манит в прошлое. От случайной встречи с дорогим школьным другом неуправляемо воспламеняется сердце, так же и нежданное счастье будит в вас под грудой житейского пепла неизбежную искру желаний.
…Она появилась из ничего – из воздуха, из звука, из чужого присутствия. Вот так, вдруг, отгорела утренней звездой и растаяла в свете яркого дня, чтобы оставить в памяти сладкую свежесть рассвета.
Взгляд неглубокий, украдкой, больших содержательных глаз – вскользь. Нет, лучше один такой, чем тысячи других вгрызающихся в душу и не оставляющий даже в сумме одного короткого желанного солнечного блика в зарешеченное окошко твоего подвала.