– Так лучше? – пробормотал он мне на ухо.
Я откинула голову ему на плечо.
– Я рада, что ты здесь, Джуд. Я рада, что мы есть друг у друга.
Его дыхание взъерошило мне волосы:
– Я тоже.
– Может, это звучит странно, но я почти чувствую себя… более способной, когда ты рядом. Я действительно ощущаю, что мы вместе, одна команда, если это имеет смысл.
– Очень даже имеет.
Будь со мной Келвин, я не смогла бы сказать то же самое. Я всегда позволяла Кэлу заботиться обо мне. Если мы куда-то ехали, даже на моей машине, вел всегда он. Он платил за обед. Когда шел дождь, а я была без куртки, я приставала к нему, пока он не отдавал мне свою.
Я хотела, чтобы он обожал меня, защищал и вертелся ради меня ужом. Когда он не соответствовал, разыгрывала беспомощность, чтобы заставить его обратить на меня внимание. С Джудом же я верила в свою способность позаботиться о себе сама. Испытывала чувство ответственности, а не отчаяния. Верила, что мы дополняем друг друга. Джуд откинул мои волосы с плеча и поцеловал в шею.
– Расскажи, о чем ты думаешь.
Я откинула голову, приглашая его целовать меня. Закрыла глаза, наслаждаясь покалыванием в коже от мягких прикосновений его губ.
– Откуда такая уверенность, что я не обольщаю тебя, чтобы ты помог мне добраться до Айдлвайлда? – поддразнила я его. Слыша себя со стороны, я понимала, что это звучит до крайности кокетливо. Но самогон так расслабил меня, что мне было все равно.
Джуд уткнулся носом мне в шею.
– Когда ты блефуешь, у тебя дергается левая бровь. За ночь она не дернулась ни разу. И потом, я уже говорил тебе: моя цель – довести тебя туда целой и невредимой. Больше не нужны никакие игры.
Я с негодованием отпрянула:
– Ничего у меня не дергается!
Джуд изучающе глядел на меня с небрежной улыбкой, словно решая, стоит ли говорить больше.
– Когда тебе весело, у тебя на губах появляется озорной изгиб, – продолжил он. – Когда сердишься, плотно сжимаешь губы, и у тебя на переносице проявляются три тонкие складочки.
Я перекатилась на колени и уперла руки в бока.
– Еще что-нибудь? – гневно спросила я.
Он потер нос, изо всех сил сдерживая улыбку.
– А когда ты целуешься, то глубоко в горле издаешь урчание. Такое легкое, что, если не касаться тебя, не услышишь.
Тут я уже побагровела.
– Нужно еще раз поцеловаться, чтобы продолжить изыскания, – предложил он.
– Ага, конечно! После таких-то оскорблений!
– Ты хочешь внушить мне, что обиделась, но у тебя снова дергается левая бровь – ты блефуешь. – В ответ на мой раздраженный взгляд парень пожал плечами и развел руки, словно говоря: «Ничего не могу с собой поделать!»