Машинально оглядываю себя. На груди в куртке замечаю дырочку. Просовываю палец и нащупываю
кусочек металла. Достаю — пуля. Немного сплющенная, с заусеницами. Стал размышлять: откуда?
Неужто ударилась о бронестекло и срикошетила в замок парашютных лямок? А он как раз над нервным
узлом груди. Да-а, и на сей раз смерть меня обошла.
...Подходят летчики, докладывают о результатах боевого вылета.
— Спасибо, товарищи! — говорю им совсем не уставные для такого случая слова и направляюсь на
командный пункт.
3.
И снова большое поле приютило наши «илы», а нас принял под свои крыши населенный пункт, название
которого не на всех картах сыщешь, — Балгудзей. Домики словно бы забежали в лес — вокруг них и
близ хозяйственных строений — семейки деревьев. Ветки на них уже голые: осень. Опавшие листья
плотным грязно-желтым слоем устлали землю, и от нее идет острый прелый дух.
Стоянка моей эскадрильи на этот раз оказалась в нескольких минутах ходьбы от командного пункта
полка. Под свой командный пункт мы приспособили какое-то строение из закопченных бревен: не то
сарайчик, не то баньку. Там же и место моего ночлега.
Пообедав, летчики укрылись на нашем КП от холодного ветра. Технический состав — на совещании, которое проводит Одинцов. А я хожу по стоянке, осматриваю машины, наблюдаю, как ветер треплет
концы самолетных чехлов, а в ушах звучит упрек, высказанный мне командиром полка: [165]
— А кто за вас должен думать о людях эскадрильи?
Дело в том, что Стрельцов проверял на новом месте состояние укрытий для личного состава на случай
бомбежки. Оказалось, что только в первом звене об этом позаботились вовремя.
— Хорошо, что вам на голову ни разу не сыпались бомбы! — сердито выговаривал мне Стрельцов. — А
если налет — что тогда?..
Вижу, спешит ко мне адъютант эскадрильи Егоров, передает приказание Стрельцова срочно явиться в его
«кабинет».
— Вот что, — обращаюсь к Егорову. — Немедленно организуйте рытье щелей во втором и третьем
звеньях. Продумайте с инженером, как это лучше и быстрее сделать. О готовности доложите...
У входа на командный пункт встречаю двух наших штабных офицеров. Веселые, чему-то улыбаются. «С
чего бы это?» — пытаюсь уловить связь между их настроением и вызовом к командиру, но так ни к чему
и не прихожу. Стучусь в дверь командирского «кабинета».
— Присаживайся. Сейчас должны подойти Семейко и Беда. Надо потолковать кое о чем, — говорит
Стрельцов и звонит кому-то по телефону. Майор Иванов наклоняется ко мне:
— Сегодня обстановка позволяет отметить третью годовщину полка. Надо прикинуть, как это сделать.