подыщем тебе замену.
Катя согласилась. В заботах да хлопотах промчалось лето. С первого октября начинались занятия в
Саратовской зубоврачебной школе. Лекции чередовались с оборонными работами. А в короткие часы
отдыха студенты устраивали импровизированные концерты. Музыкальная от природы Катя пела, играла
на гитаре. И еще одно увлечение было у нее: спорт. Участвовала даже во всесоюзных соревнованиях по
велоспорту.
В мае 1942 года Катя Илюшина надела военную форму. Девушку направили в школу младших
авиаспециалистов. Остригли «под мальчика», выдали гимнастерку, сапоги. Уехала так быстро, что не
успела даже с родными попрощаться.
И началась учеба. Строевая подготовка, изучение уставов, занятия по материальной части. Вскоре сдала
экзамены. И вот Катя в эшелоне: едет на фронт.
Первое боевое крещение девушка приняла под Купянском.
Вначале издалека поплыл нарастающий гул. Поезд остановился, и стало явственно слышно прерывистое
гудение тяжелогруженных самолетов. Совсем рядом, с эшелона на соседних путях, стали стрелять
малокалиберные зенитки. В ночное небо уперся яркий луч прожектора, пошарил по небу и высветил в
вышине одного, второго, третьего воздушного пирата. Девушки в теплушке притихли, прижались одна к
другой, с замиранием сердца наблюдая за происходящим.
В районе станции, до которой оставалось метров пятьсот, блеснули сполохи — и тотчас же покатились в
темень громовые раскаты. Застучали пулеметы. Ухнул взрыв, за ним второй, третий. Красноватый отсвет
зарева словно бы заглянул в теплушку и сразу же исчез, чтобы несколькими секундами спустя вновь
повториться.
— Спокойно, девушки! Спокойно! — раздался снизу, с полотна, голос начальника эшелона. — Фашисты
бомбят станцию. Надо рассредоточиться. Только без паники.
Минут через десять стало тихо. Уплыл куда-то [77] в сторону тяжелый гул. Успокоились зенитки.
Послышались голоса:
— По вагонам!..
Поезд тихо тронулся, медленно прошел мимо догорающих строений станции, пустых платформ и
искореженных металлических скелетов на колесах, затем, набирая скорость, помчался навстречу
завтрашнему дню.
Все обошлось, и в теплушке до полуночи звенели девичьи голоса. Пели под перестук колес, пока не
свалила усталость.
Чуть свет Катя проснулась, открыла глаза, прислушалась. Состав замедлил бег. Звякнули буфера. Глянула
со «второго этажа» в открытый люк вагона — лес. Тихо шумит, дышит хвойным настоем.
— Выходи строиться, девчата! Приехали!..
Полуторка углубилась в лес. Затем бежала пыльным проселком, петлявшим меж нескошенных, примятых
танковыми гусеницами и пропахших гарью хлебов. У перелеска остановились. Катя оглянулась и