нас с опозданием. Но огонь не причиняет нам вреда: снаряды рвутся выше. А мы уже идем в атаку. Земля
все ближе и ближе. Противник хоть и замаскировал свои орудия, но мы все же сумели разглядеть
артиллерийские позиции фашистов. Вслед за ведущим нажимаю кнопку бомбосбрасывателя — и часть
бомб летит вниз.
Нам навстречу несутся трассы «эрликонов». Огненные шарики мелькают слева и справа. И вдруг
блеснули вспышки у левого крыла моего «ильюшина». Самолет вздрогнул. Несколько секунд спустя
сквозь ровный гул мотора я услышал близкий взрыв. Штурмовик снова качнулся. В левом крыле еще
одна пробоина — теперь уже от зенитного снаряда. [89]
«Ильюшин» вначале опустил нос, потом завалило» на поврежденное крыло. Управлять самолетом стало
очень трудно. И я, всецело занятый этим, забыл еще раз нажать кнопку сброса бомб. Пытаюсь выровнять
машину — не удается: мешает какая-то неведомая сила. А машина со скольжением неумолимо идет вниз.
Что есть силы обеими руками тяну ручку управления, отдаю ее вправо. И, наконец, вывожу самолет из
крена. Но время уже потеряно. Теперь я оторвался от группы и иду значительно ниже, чем она.
На этом, однако, испытания мои не закончились. Новый удар потряс машину: где-то под самолетом
разорвался зенитный снаряд. Мотор вдруг поперхнулся, закашлял и — умолк. Стало жарко, на лбу
выступила испарина. Такого со мной еще не бывало! Машина упрямо теряет высоту. Перед глазами
торчат, как рога, две лопасти остановившегося винта.
Передо мной — два выбора: либо воспользоваться парашютом и покинуть самолет, либо попытаться
сесть. Но ведь я не один, в задней кабине — Малюк, я отвечаю и за него... Осматриваюсь. Дыма нет.
Значит — не горим. Решаю садиться.
Территория под нами своя. Это уже хорошо. Но тревожит: в центроплане остались неизрасходованные
бомбы. Все равно буду садиться! — решил без колебаний.
Ищу место для посадки. Тут и там видны наши танки и автомашины, артиллерийские позиции,
траншеи... Вот слева, кажется, ровное, не изрытое поле. Но перед ним — овраг. А высота, на которой мы
летим, уже не превышает ста метров. Перетяну ли? С таким углом планирования можно угодить прямо в
овраг. А грубая посадка сейчас опасна: в левом отсеке бомбы. Чуть что — наверняка взорвемся... При
этой мысли побежали по спине мурашки.
Необходимо увеличить скорость — в этом сейчас спасение. Как это сделать, если мотор не работает? А
что, если... Отдаю штурвал от себя. Машина стремительно снижается.
Овраг словно бы расширился. Теперь резко тяну штурвал на себя — самолет задирает нос. «Шасси, шасси!» — и сразу же толкаю кран выпуска вперед. Скорость упала, на мгновенье самолет как бы завис, и снова [90] его потянуло вниз, и опять с левым креном. Ну, родной, — еще немного!..