противника внезапным, ошеломляющим.
— «Коршуны», конец! Пошли домой! Спасибо, «маленькие»! — обращаюсь к истребителям прикрытия.
Собираю группу. Сверху вижу, как пошла в атаку пехота. Синевато-сизые клубы взрывов встают на ее
пути. Но ничто уже не может остановить наступающих. Впереди идут штурмовые группы наземных
войск, получившие задание блокировать и уничтожать вражеские доты и дзоты. Мы поддерживаем их с
воздуха. И неспроста: здесь особенно сильный узел вражеской обороны. Сапун-гора опоясана
несколькими ярусами траншей, прикрытых минными полями и частоколом проволочных заграждений.
Пошла в наступленье морская пехота. Двинулись танки. Успеха вам, друзья боевые!..
На душе радостно: задание выполнено, все целы и невредимы. Переключил СПУ на Малюка:
— Как настроение?
— Нормальное, товарищ командир. Подсыпали фашистам перцу!..
— Споем, что ли?
— Можно! — отозвался Малюк.
— Какую?
— Ясно, какую — про Катюшу!
Угадал Малюк. Радостные и счастливые, мы поем.
Группа вышла на аэродром на бреющем, в правом пеленге... Веером распускаю ведомых на посадку: так
по традиции мы благодарим технический состав за то, что он старательно подготовил машины, и
«сообщаем» об успешном выполнении боевого задания.
После посадки летчики и стрелки доложили о том, что видели. Я доволен: ни одной царапины на «илах»
нет. Теперь не стыдно явиться к командиру полка на доклад.
Иду, а навстречу Николай Тараканов.
— Ну, и везучий ты, Анатолий! И в кого ты такой?
— В тебя, весь — в тебя, Николай!
— Я в подобных переплетах бывал в районе Сталинграда. Но тогда мы ходили парами. А ты вон сколько
повел! И все у тебя ладно. Все целы-целехоньки. Это же здорово! А твой Клубов не нахвалится
«сынком». Даже падая, мол, сумел живым остаться!.. [118]
— А знаешь, почему?
Тараканов удивленно смотрит:
— Почему?
— Благодаря талисману.
— Да какому еще талисману? Все это — твой «Огонек»! Думаешь, не знаю? Свадьба-то когда?
— Сразу, как только война закончится!..
4.
В предутренней тишине громко задребезжал видавший виды будильник. Я быстро встал, умылся, побрился. Мимоходом отметил про себя: лицо обветрилось, загорело и рубцы несколько потемнели, меньше заметны. Теперь я выгляжу старше своих двадцати. И не удивительно. Ведь за год мы с Малюком
были трижды на волоске от смерти. А сколько еще впереди боев!..
Взглянул на часы — время до завтрака еще есть. Вспомнил, что накануне адъютант эскадрильи старший
лейтенант Егоров вручил мне летную книжку, предложил посмотреть записи, расписаться.
Для летчика летная книжка — зеркало его дел. В ней ведется строгий учет, каждый полет записывается с