Мой прадед по отцу носил фамилию Глинка. Российский старинный дворянский род польского происхождения. Ещё в шестнадцатом веке польский король Владислав пожаловал, возможно, моему пращуру имение в Смоленском воеводстве. Когда Смоленск перешёл под юрисдикцию России, Глинки стали служить московскому царю. Правда, были и другие ветви этого рода, оставшиеся в Речи Посполитой, а после её распада — в Австро-Венгерской империи. К какому ответвлению принадлежали мои предки, я точно не знаю. Но в Сибири они оказались, стопроцентно, не по своей воле. Кого сослали на север Омской губернии: польских ли Глинок, российских ли? — то мне не ведомо. Но когда в Сибирь вошли большевики, мой прапрадед почему-то поменял свою громкую фамилию на кличку. В ту пору козаками называли выходцев из Малороссии. Не путать с сибирскими казаками, верой и правдой служившими адмиралу Колчаку. Родной брат моего прапрадеда сохранил фамилию предков и даже какое-то время возглавлял уездный ЧК, но потом его самого расстреляли, видать, за непролетарское происхождение. А Козаки выжили в таёжной сибирской глуши.
Прадед прошёл три войны: конфликт с японцами на озере Хасан, финскую и Великую Отечественную. Орденоносец. Четверть века победу потом праздновал. Мой дед первым в семье получил высшее образование. Он долгое время проработал арбитражным судьёй, сейчас на пенсии. Я пошёл по его стопам, стал юристом. Отец — журналист, редактор областной газеты, но в лихие девяностые ушёл в бизнес. Был посредником на металлургическом рынке. Потом его выкинули из схемы большие «акулы», и он стал писать книги.
Я привык считать его богатым человеком, а себя — наследником немалого состояния и потерял годы среди «золотой молодёжи». Но успел спохватиться, что отцово время прошло, и мне придётся рассчитывать только на собственные силы. Сейчас настолько вошёл во вкус настоящей мужской жизни, что не променяю её ни на какие миллионы, если только не заработаю их сам.
Мужики в нашем роду всегда умели работать. Делали себя и становились кем-то. Но вот с жёнами им категорически не везло. Поэтому я до сих пор не женат. Моя бабушка — инженер-строитель из Донецка, а мама — актриса из Одессы. Бабушка прожила с дедом в Казахстане, пока отец школу не закончил, а моя мать с папой — и того меньше. В Сибирь мы переехали уже без неё. И в первый класс меня провожал один папа. В нашей семье сыновей воспитывают отцы. А женщины бросают их, возвращаются на родину и заводят новые семьи. У моего отца в Киеве живёт родная сестра по матери, у меня — родной брат в Одессе, материн сын от второго брака. Ему шестнадцать лет, но я его ни разу не видел. В детстве я ещё ездил на каникулы к маме, отдохнуть на море. Я не хотел, но отец настаивал. Но когда увидел свою мать беременной от чужого дяди, понял, что ноги моей в её доме больше не будет.