— Фантастично, — ответила я, когда телефон завибрировал у меня в руках.
«АЛЛИЛУЙЯ. Д-Ж-Е-Й-С-О-Н написал мне».
Нет. Дерьмо. Это была всего лишь моя маленькая сестричка.
Камми:Тебе лучше не писать никому пьяных сообщений. Это предупреждение. Не пиши никому пьяной.
Бруклин:Идиииииии нааааааааа хрееееееееннн.
Камми:Господи, ты это уже сделала. Не так ли? Что ты отправила?
Я переслала ей селфи, чтобы она знала, какой идеально красивой я была, и что все отлично.
Ее ответ был прост: ха-ха-ха-ха.
Я предположила, что она смеется из-за того, что я сказала что-то смешное, но ничего подобного я не припоминала. Я всегда говорю забавные вещи.
— Думаю, мисс Тина выпила слишком много, чтобы танцевать, — произнесла Саммер, глядя на меня с изумлением.
— Ой, да ладно. Это будет весело, — сказал Каллум. Почему его родители так назвали? Слишком сложное имя, чтобы запомнить.
— Да, послушай его, Саммер. Я собираюсь танцевать, и никто в этом клубе не остановит меня. Ни ты, ни Хэнк, ни Каллум.
— Меня зовут Коллин, — сказал он со смехом.
— Никто тебя не спрашивал, Каллум, — произнесла я, хватая его за руку и утаскивая на танцпол.
Он последовал за мной и начал подстраиваться под мои движения. Я и понятия не имела, какая песня гремела из динамиков, но под нее было легко двигаться, и я качнула бедрами взад-вперед, пока он пялился на них.
— Ты такая дерзкая, — сказал он, подходя ближе. — Мне нравится.
Он звучал не как Д-Ж-Е-Й-С-О-Н, поэтому я просто игнорировала все, что он говорил, пока мы танцевали вместе. Кантри сменилась роком, а затем они включили одну из моих песен. Конечно, я не в первый раз слышала свою песню по радио или в клубе. Но тот факт, что мои песни включают в провинциальных клубах Монтаны, было опьяняющим.
— О, господи! Это моя песня! — закричала я, глядя на Саммер, чтобы увидеть, что она так же впечатлена, как и я. Ее рот был приклеен ко рту близнеца Каллума, поэтому она не могла меня увидеть, но я знала, что она тоже впечатлена.
Каллум пожал плечами и попытался взять мою руку, чтобы притянуть меня к себе.
— О, да, это хорошая песня. Думаю, ее поет Бруклин Хат.
— Это я! — сказала я со смехом, тыкая себя в грудь как маленький мальчик, пытающийся доказать, что говорит правду.
Глаза Каллума на мгновение расширились, а затем он прищурил их и уставился на меня.
— Конечно, хорошо. Это твоя песня, — сказал он игриво, когда снова сделал шаг ко мне. Он не поверил мне, и по каким-то неизвестным причинам это расстроило меня еще сильнее.
Почему он мне не верит? Я поджала губы, а мои глаза стали наполняться слезами.