Какое-то время Дэн, будучи явно шокированным, просто на нее смотрел. Потом он заговорил с явным беспокойством:
— Ох, Соф, какой ужас.
Он впервые назвал ее сокращенным именем, словно был ее другом, а не участником проекта.
— Угу. — Она слабо улыбнулась. — Не то слово.
Шок на его лице быстро сменился беспокойством.
— Но теперь ты в порядке?
Софи кивнула:
— Да, в полном.
Слова так легко сорвались с ее губ, словно были правдивыми. Да, она излечилась от рака, но остались осложнения. В юности Софи казалось, что она заключила сделку с дьяволом: жизнь в обмен на бесплодие.
Она уже не обозленная, чрезмерно впечатлительная семнадцатилетняя девушка, но от реальности не убежишь. Химиотерапия сделала ее бесплодной.
— Обычно я не рассказываю о своей болезни, — произнесла она. — Я сообщаю об этом только самым близким.
— Извини, что спросил.
Она покачала головой:
— Забудь об этом. Я не должна была тебе рассказывать.
Софи ответила правдиво. Она могла бы придумать какую-нибудь отговорку. Но ей не хотелось лгать Дэну.
Он молча вглядывался в ее лицо, словно ожидая, когда она снова заговорит. И она уже открыла рот, чтобы произнести: «У меня не будет детей».
Но все-таки Софи промолчала.
Она всегда откровенно заявляла о своем недостатке мужчинам, с которыми знакомилась. Но ей не хотелось ничего говорить Дэну. И она не желала анализировать, почему не намерена этого делать.
Еда оказалась вкусной, но Дэн едва ее распробовал, хотя съел все без остатка. Все его внимание было сосредоточено на Софи.
Она быстро сменила тему, и они заговорили о путешествиях, реалити-шоу, фильмах.
Он рассматривал ее, пока она говорила. Но его не занимало мерцание ее волос, или идеальные белые плечи, или декольте в форме сердца, хотя полностью это игнорировать он не мог. Дэн просто решил посмотреть на нее другими глазами.
У него заныло сердце, когда он подумал, что десятилетняя Софи провела несколько месяцев на больничной койке. Странно, но он вдруг разозлился, что она заболела, а его не было рядом, чтобы ее поддержать.
Хотя Дэн не понимал, как, будучи примерным шестнадцатилетним парнем, который проводил за книгами каждую свободную минуту, он мог помочь Софи.
Но сейчас нужно ответить откровенностью на ее откровенность.
— Мой день рождения двадцатого октября.
Софи замерла, ее рука с вилкой и куском лосося застыла на полпути ко рту.
— Что ты сказал?
— И я единственный ребенок в семье.
Она присмотрелась к нему, потом улыбнулась:
— Анкета?
— Да. Я решил ответить на некоторые вопросы.
Ему захотелось рассказать о себе больше. Софи была права: он знал о ней все, а она о нем — ничего.