– Шоколадку? – София протянула ему открытую упаковку, как можно незаметнее запихивая грязные трусики под кровать.
– Ух ты, марципановая, моя любимая!
– Правда? Еще одно совпадение. Я тоже такой шоколад люблю.
Феликс ухмыльнулся. Может быть, он просто насмехается над ней?
– Ну что, были тогда неприятности?
– Почему?
– Ну, потому что ты опоздала на урок.
– Не-а. В смысле, ничего серьезного.
– Я слышал, твой брат провалился на устном экзамене.
– Он тебе рассказал?
София задумалась, о чем же разговаривают Мориц с Феликсом? Рассказал ли Феликс ему о том, что пригласил его сестру на кофе? И что Мориц ответил на это? «Сочувствую, мог бы провести время и получше». Да, наверняка.
– Конечно. Мы с ним вчера по телефону говорили. Вот незадача, да? Надеюсь, оценка не испортит ему аттестат и он все-таки пройдет на медицинский.
– Я тоже надеюсь. Мориц станет отличным врачом.
Она лгала. В глубине души София была уверена, что Мориц, сильный, всегда и во всем добивавшийся успеха, просто не сможет иметь дело со слабыми, больными, испуганными пациентами.
Феликс кивнул.
– Может, это не так уж и плохо, – задумчиво сказал он.
– В смысле?
– Ну, может, эта неудача заставит его задуматься о будущем. О том, действительно ли он хочет стать врачом.
– С чего бы это? Конечно, он хочет стать врачом. Он об этом с детского садика мечтает. Стать врачом, как наш отец.
– Ну, если он так уверен в выборе будущей профессии, то проваленный экзамен его не остановит.
София пожала плечами. Она не хотела говорить о своем брате. Она хотела больше узнать о Феликсе. Чем он занимается, о чем думает, почему пришел к ней в гости. В основном – почему пришел к ней в гости.
– А ты почему сегодня заглянул? – не сдержалась она.
Но Феликс ее не слушал. Он вертел в руках чашку – ах, какие у него тонкие длинные пальцы! – и смотрел на фотографии, висевшие у Софии над кроватью. Старые фотографии, где София была запечатлена еще ребенком: вот она стоит на трамплине в бассейне, вот бежит по полянке рядом с папой и тянет на веревочке ярко-желтого воздушного змея. Ей тогда было лет восемь-десять. И она совсем не была толстой.
София отломила себе еще кусочек шоколада и подвинула плитку ближе к Феликсу. Однако он этого не заметил. Феликс молчал, и София тоже. Но в этом молчании не было неловкости. Казалось, что они знакомы уже много лет и доверяют друг другу. Хорошее молчание.
«Я люблю тебя», – подумала София. И сама испугалась – такой жаркой, такой страстной была эта мысль. У окна что-то зашуршало, и оба вскинулись.
– Эгон! – воскликнула девочка, поднимаясь.