Японские сказки (Народные сказки) - страница 30

— Ой! — вскрикнула обезьяна и, закрыв морду лапами, побежала на кухню.

Только нагнулась она над кувшином с водой, чтобы нос омыть, как вдруг с жужжанием вылетела из своего укрытия оса и впилась ей в глаз.

— Ай! — закричала обезьяна пуще прежнего и стремглав бросилась на улицу. Второпях поскользнулась она на стеблях морской капусты, что дожидались ее на пороге, и растянулась плашмя у входа. Этого только и нужно было ступке. С грохотом свалилась она на обезьяну и придавила. Лежит обезьяна под ступкой, только лапами дрыгает.

Тут и подполз к обезьяне молодой краб.

— Вот тебе за отца! — крикнул он, взмахнул своими клешнями и отхватил обезьяне голову.

перевод Б. Бейко

Пошел однажды старик в лес за дровами. Вдруг поднялась страшная буря, засверкала молния, загремел гром, полился дождь ручьями.

Хотел старик вернуться домой, да куда там в такую погоду! Стал он думать, как ему дальше быть. Глядь, рядом дерево с большущим дуплом. Забрался старик в дупло и ждет, когда дождь перестанет. А тем временем ночь наступила. В густом лесу темно, хоть глаз выколи, ветер жутко завывает. Страшно стало старику. Сидит он в дупле и дрожит, глаз не может сомкнуть.

В полночь дождь приутих и ветер улегся. И вот слышит старик в лесу голоса, будто толпа людей спускается с высокой горы. Насиделся старик один в темноте, набрался страху, но тут, как услышал голоса, на душе у него сразу полегчало.

«Вот, — думает, — и попутчики мне нашлись». Высунулся он из дупла, да так и обмер от ужаса. Вместо людей идут друг за другом какие-то чудища, не иначе — черти! Цветом они разные и одеты пестро. Идут, гомонят, дорогу фонариками освещают. И кажется, будто светятся в темноте десятки кошачьих глаз.

У старика от страха душа в пятки ушла. Забился он в дупло, сидит там ни жив ни мертв, дрожит — зуб на зуб не попадает.

А черти все ближе и ближе подходят. Поравнялись с деревом, в котором старик сидел, погалдели, погалдели что-то по-своему и остановились.

«Ну, — думает старик, — пропал я!» И еще больше испугался.

Тем временем один из чертей, должно быть самый главный, уселся прямо перед дуплом, а по правую и левую сторону от него расположились и остальные черти. И каких страшилищ тут только не было! И одноглазые, и со ртами до ушей, и с плоскими, безносыми рожами, да такие все противные и страшные, что и не рассказать!

Откуда-то появились у чертей вино, глиняные чарки, и пошел пир горой. Выпили черти и захмелели, а больше всех самый главный: сидит, глазища таращит, гогочет во всю глотку. Вскочил тут один молодой черт, взял блюдо с каким-то кушаньем и почтительно подносит главному черту. Потом начал что-то говорить ему, а что — не разберешь. Сидит главный черт, в левой руке чарку держит, слушает молодого и смеется. Посмотришь, ну, точь-в-точь, как у людей! А потом затянули черти песню на разные голоса. Молодой черт выскочил вперед и пустился в пляс. И началось тут!.. Один за другим выходили черти в круг показать, кто во что горазд. Были тут и ловкие плясуны — этих все хвалили. Были никудышные — этих провожали громким смехом. Главный черт совсем разошелся.