Из-за стойки вышел Илья Коринец, тот самый удлиненный юноша с синим пятном на губе, которого Нешатов уже знал в лицо.
— Знакомьтесь, это Юрий Иванович Нешатов, мой бывший ученик, а это Илюша Коринец, ученик теперешний, даже не мой, он аспирант Александра Марковича, так сказать, приемный ученик...
— Мы встречались, — сухо сказал Нешатов.
— Тем лучше. Илюша, продемонстрируйте Юрию Ивановичу читающий автомат.
На лице Коринца выразилось презрение, синее пятно дрогнуло;
— Чего там демонстрировать, один стыд. Позавчерашний день техники. Да и сама задача сегодня неактуальна. Вопрос был моден несколько лет назад...
— «Моден»! — передразнила Дятлова. — Наука не джинсы. А по-моему, последний вариант вполне сносен. Читает внятно, отчетливо...
— По складам, — вставил Коринец. — Буки-аз-ба.
— Не все сразу. Дайте время — научится.
Она напоминала бабушку, при которой ругают за тупость ее любимого внука.
— А голос? — спросил Коринец.
— Голос действительно неприятный. Еще повозимся и изменим тембр. Все в наших руках.
— А мне его тембр даже нравится, — это сказала Даная, внезапно возникшее из угла ржановолосое видение, улыбающееся глазами, губами, даже бедром. — Тембр властный, сразу видно — мужчина.
— Вот видите, Илюша, у нашего автомата есть даже поклонницы. Все признаки человека.
— Не все. У него нет, например, совести, а у меня, к сожалению, есть.
— Бросьте, Илюша. Мировая скорбь вам не к лицу. Давайте демонстрируйте.
— Вам же хуже. — Коринец удалился в один из углов выгородки. Возникли какие-то скрипы, пиликанье, птичий щебет, и вдруг на фоне шума зазвучал нечеловеческий, безобразный голос. Он произносил один за другим отдельные звуки:
— Стоп, — сказала Дятлова, — убавьте звук. И сколько раз вам говорить: не начинайте с середины фразы!
Короткое молчание, и снова нечеловеческий голос, правда чуть потише. Он скандировал по буквам:
н-е-о-г-р-а-н-и-ч-е-н-н-ы-е — в-о-з-м-о-ж-н-о-с-т-и — к-и-б-е-р...
Внезапно звук оборвался.
— Черт! — раздалось из угла.
После синтетического живой человеческий голос, даже ругающийся, был отраден, как зеленая лесная лужайка после продымленного шоссе.
— Что случилось? — спросила Анна Кирилловна.
— Пропал звук.
— Слышу. Восстановите.
— Пробую. Все на соплях.
Несколько писков, всхлипов и скрежетов, и звук пропал окончательно.
— Неограниченные возможности кибернетики, — резюмировал Коринец, выходя из угла.
— Не иронизируйте. Еще вчера он отлично работал.
— Это проделки Картузова, — сказала Даная. — Вчера в конце рабочего дня он все тут вертелся и говорил об энтээр.