— Ты пришел, — произнес «Грант» глубоким чарующим голосом, — Я долго ждал именно этого дня. Лодка остановилась в нескольких ярдах от меня, и протяни мы оба руки, наши пальцы соприкоснулись бы. Никогда еще смерть не была ко мне так близка, я почти чувствовал на лице ее леденящее дыхание, а может просто морской ветер так холодил разгоряченное лицо.
— Какого дня? — слова проталкивались как сквозь терновник, я мог поклясться, что они давались мне почти с физической болью. Я заставлял себя говорить, потому что пришел за этим — узнать правду.
— Ты прав, Джон. Время правды пришло, — капитан без труда прочитал мои мысли и, к удивлению, не стал таиться. От нетерпения я забыл о своем неудобном положении и об опасности, которая оставалась все такой же реальной. Единственное, что смущало меня, это то, что я не был приглашен на борт корабля, а сам капитан не спешил сходить на берег. Впрочем, это не самое странное, что происходило со мной, так что, превратившись в слух, я забыл об этой нестыковке.
— Ты желаешь знать, и ты узнаешь, но прежде запомни, что это ничего не изменит. Я был не согласен, однако не нашел в себе сил воспротивиться.
Вместо этого я посмотрел в глаза своему главному страху, тем самым предлагая начать.
— Что ж, этот день. Он совершенно особенный. Ровно шесть лет назад я выбрал тебя и поставил свою метку. Она защищала тебя от опасностей, далеких от мира живых, от мира людей.
— Защищала? — не удержался я от вопроса, — Но разве не стала моя жизнь лишь опаснее с ее появлением?
— Безусловно. Она как запах крови для акул, но из всех бед ты выходил невредимым. Это ли не доказательство моих слов? Я готов был возразить, но вовремя вспомнил, с кем имею дело, и промолчал. Становилось холоднее с каждой минутой, а солнце уже наполовину скрылось за горизонтом.
— Но зачем все это? В чем суть? Я не понимаю. Капитан посмотрел на меня со странным, почти отеческим выражением, однако меня от него бросило в дрожь.
— Представь себе, Джон, долгую, очень долгую жизнь в одиночестве, посреди океана, в вечном плавании. Представь себе бесконечные агонию и отчаяние, тяжесть проклятия на почерневшей душе. Я не был Злом, меня им сделали. Я попал в капкан и не могу выбраться! А ты мое спасение, мой билет обратно на землю. Я отступил на шаг, содрогнувшись от внезапной и жуткой догадки:
— О Господи! Ты хочешь стать человеком… Но как?! В напряженном до предела воздухе вокруг нас разнесся зловещий торжествующий смех, но черные глаза, устремлённые прямо внутрь меня, оставались пугающе серьезны:
— Мы поменяемся местами. Твой дом станет моим домом, а мой корабль — твоей тюрьмой. В лучах угасающего солнца искрой блеснул стеклянный флакон, точная копия того, что покоился в моем кармане.