– М-м, – нахмурилась Свобода с очаровательным недовольством. – Это так долго ждать! Я не выдержу столько… Хочу завтра! – Кулачки нетерпеливо стукнули по плечам Смилины, а губки потянулись к ней ожидающим поцелуя бутончиком. – Нет, я вообще не хочу с тобой расставаться с этого дня ни на миг!
– Какой же ты ещё ребёнок… – Смилина с наслаждением отведала на вкус мягкие лепестки этого «бутончика».
Ночь в степных очах полыхнула отсветом зарницы.
– Я не ребёнок, я женщина! – дохнула Смилине в лицо молодая страсть. – Женщина, которая хочет быть твоей.
Да, этот огонь был погорячее того, который Смилине доводилось укрощать в кузне. Он жёг даже её жаропрочные руки.
– Ты – моя, – шепнула она в раскалённой близости от губ девушки. – Только я проклятую бездну лет не понимала этого. Но лучше поздно, чем никогда.
Руки Свободы – две гибких и тёплых лозы – обвились вокруг её шеи и плеч.
– Ещё совсем не поздно. Наоборот, самое время!
Они договорились встретиться в будущий шесток на берегу их любимого озерца – до рассвета, когда хороший клёв. Кто-то из мудрецов говорил: «Не возвращайся туда, где был счастлив». Прежнее счастье не повторится, а воспоминания оставят лишь сухую горечь на языке. Но обещало ли быть их счастье прежним? Нет, это было что-то совсем новое.
В кузню Смилина возвращалась, шатаясь на ходу. Она не выпила ни капли хмельного, но ноги спотыкались, глупая улыбка растягивала рот, а внутри разливалось солнечное тепло, золотое, как эта осень. Выходного не было три седмицы, и Смилина сегодня всех отпустила, но несколько отставших учениц отрабатывали свои уроки. Наставницей Смилина была строгой: не успеваешь – кровь из носу, а догони. Вот они и старались.
Впрочем, сегодня её нутро размягчилось и подобрело. Она отметила успехи учениц и велела всем выметаться.
– Ладно, дуйте отдыхать. Но завтра чтоб были на месте вовремя и готовыми!
Обрадованных учениц как ветром сдуло, а Смилина положила на наковальню сломанный нож Свободы, склонилась над ним и задумалась. Девушка просила сделать так, чтобы отец ничего не заметил. Опытный глаз оружейницы видел все недостатки работы: нож был красив, но клинок никуда не годился изначально, вот и сломался даже в девичьей руке. Снова поплыли приятные картинки сегодняшней встречи, и Смилина опять заулыбалась.
«А где же твой конь? Или не нашлось скакуна тебе по росту?» – спросила она, заметив, что Свобода сегодня в лесу пешком.
«А мой Бурушка всегда готов бежать на зов!» – рассмеялась девушка.
Она звонко, по-мальчишески свистнула и закричала:
«Бурушка-Косматушка! Встань передо мной, как лист перед травой!»