Она носилась на нём быстрее ветра, ловя в объятия небо и луговой простор. Однажды, катаясь на вечерней заре, Свобода увидела незнакомку потрясающего роста. В её телосложении сочеталась тёплая и добродушная, но несокрушимая сила и кошачье изящество. Издали её можно было принять за мужчину, но очертания бёдер и проступающая под вышитым кафтаном грудь не давали ошибиться. Из-под шапки на спину незнакомки спускалась густая грива волос, столь же чёрная, как шерсть Лешего, и перевитая крест-накрест тонкой тесьмой.
– Ты кто? – спросила Свобода.
– Смилиной меня звать, – ответила та. – Я с Белых гор.
Её голос рокотал горным водопадом, а из очей лилась чистая голубая прохлада высокого весеннего неба. О женщинах-кошках княжна до сих пор знала только по рассказам, и вид гостьи поверг её в перехватывающий дух восторг, сравнимый по силе впечатления только с ночным полётом на спине князя Ворона. Статная, синеокая краса гостьи дышала спокойствием горных вершин.
Короткий разговор с женщиной-кошкой запал в душу Свободы. Всё в гостье – и голос, и очи, и ясная улыбка – влекло к себе, грело сердце жарким земным огнём. Наутро, выпив только кружку молока, княжна опять отправилась кататься, и эта кошка-великанша занимала все её мысли. Роднила их одна общая черта – рост, но и других, не менее ярких чёрточек, о которых хотелось думать, у кошки было немало. Большие сильные руки, которые запросто разогнули бы подкову, молочно-белые клыки, видневшиеся при улыбке, серебряная серьга в правом ухе… Но всё затмевал тот солнечный восторг, который накатывал на Свободу, лишь едва образ Смилины вставал перед её мысленным взором. Необыкновенная, замечательная гостья завладела её думами.
Вчера в княжеском дворце был какой-то званый обед; Свобода не присутствовала, домашние торжества казались ей скучным занятием и поводом для обжорства. Она больше любила охоту. Яблони в садах дрожали в своих душистых нарядах, озябшие на коварном вешнем ветру, а луга покрылись сочной травкой. Леший с удовольствием щипал её, а княжна бродила, пытаясь понять, что за чувства её одолевали.
Проголодавшись, она повернула коня домой. По пути она заметила пахотный участок, которого ещё вчера не было в окрестностях дворца. И пахала его Смилина, тащившая ярмо на плечах вместо пары волов!.. А неподалёку под открытым небом стояли столы с яствами, за которыми восседал князь Полута со своей свитой. Он уплетал рябчиков и лил себе в рот мёд, настоянный на клюкве, а могучая женщина-кошка, упираясь ногами в пашню, волокла плуг. Жилы вздулись на её лбу и шее, пот тёк ручьями, пропитав рубашку и привлекая слепней.