Собиралась я тоже невнятно, уделив максимум внимания молчаливому собеседнику и минимум — себе. Вытащила из тумбочки пакет из продуктовой лавки и переложила из сумки все имеющиеся принадлежности. Вернее, просто-напросто перевалила, потому что управляться с одной незанятой рукой оказалось неудобно. Подумав, положила пачку денег в тумбочку, а в институт на всякий случай взяла пятьдесят висоров. Удостоверение личности тоже осталось в швабровке. Когда поедем в центр, прихвачу с собой, а сейчас оно не потребуется.
Мэл тоже собирался — гремел ящиками, шуршал, щелкал чем-то. Он оказался сноровистее меня. Закрыл квартиру и поехал вниз на лифте, пока я боролась с волосами, расчесывая.
— Архип! — сказал, приветствуя консьержа, и направился к выходу.
Это было первое слово, точнее, имя, произнесенное Мэлом за всё время телефонного молчания. И снова в трубку набились звуки: открылась дверца машины, заскрипело кожаное сиденье, заработал двигатель, зашумел кондиционер, заиграла музыка. Сегодня Мэл не стал выключать магнитолу, словно подгонял меня ритмичной мелодией. Мол, смотри, Папена, я приеду из другого конца города быстрее, чем ты доплетешься из общаги, которая находится в ста метрах от института.
Пришлось ускорить сборы. Поглядев на изменившуюся в результате вчерашнего экспромта юбку, я приняла решение. Интересно, понял ли Мэл по отчаянным вздохам о долгих сомнениях в выборе одежды.
Намазавшись духами, я кинула флакончик с вытяжкой разъедалы в пакет. Вспомнив о витаминно-успокаивающем комплексе, бросилась к столу и принялась торопливо отмерять и отсчитывать. Также суетливо выпила, а Мэл убавил и без того тихий звук в магнитоле, чтобы слушать, как я пью.
Нанеся на губы бальзам, я ринулась к двери за курткой и проиграла Мэлу окончательно, потому как телефон доложил, что двигатель затих, и хлопнула дверца машины, и что с Мэлом здороваются, и он отвечает, пожимая руки и говоря: «Привет!» или «Здорово!» или «Нормально», «Класс!», и поднимается по ступенькам института.
Повертевшись, я пыталась разглядеть, как сидит на мне куртка. Отвратительно она сидела и юбку совсем не закрывала. Ужас как коротко, но переодеваться некогда, орудуя одной рукой или двумя, с телефоном, зажатым плечом.
Закрыв второпях дверь, я побежала в институт, запинаясь по пути о расставленные козлы, шурша газетами и полиэтиленом, в то время как Мэл вошел в холл, и мое ухо оглушил гул большого помещения. Сам Мэл исчез из динамика. Слышались голоса на заднем плане, говорили парни, но он все равно не отключался. Неизвестно, различил ли Мэл в шуме холла скрип снега под моими сапогами и учащенное от бега дыхание.