С одной стороны стояла пара начищенных до блеска черных туфель. Такой красивой и торжественной обуви я не встречала ни разу. У нас носили самосшитые башмаки, с мягкой подошвой, а у этих туфель были небольшие плоские каблуки, издающие резкие короткие звуки, когда их обладатель постукивал по полу.
Я любила наш пол — с неровными досками, с узкими щелочками и дырочками от выпавших сучков. Распластавшись на нем и приложив глаз или ухо к щелке, можно было разглядывать и изучать мир, скрывавшийся внизу в кромешной темноте.
С другой стороны от меня стояли мамины расшитые башмаки, окантованные синей нитью. Мне нравилось играть с ними, воображая, будто в гости пожаловали два братца — братец левый башмак и братец правый башмак. Иногда оба братца трансформировались в любящих родителей, имевших двоих деток, коими становились мои башмачки с вышитыми на них красными цветочками.
Мама сидела на скамье и нервно мяла платье, собирая его в складки и заново распрямляя. Я видела, как дрожали её руки, потому что с маминой стороны скатерть была задрана, а со стороны чужих блестящих туфель опустилась почти до пола, открывая низ серых брючин.
— Речь идет о разводе, — сказал гость. — Ты должна дать согласие.
— Попробуй пирог с малиной, — предложила мама. — Мы с Эвочкой полдня собирали. Она тоже готовилась к приезду, ждала тебя. Представляешь, исцарапала руки по локти, но не отступила, пока не набрала кружку.
— Ты слышала меня? — повторил резче мужчина. — Подпиши бумаги о разводе.
Складки на платье собрались в жгут и снова разгладились.
— Я… не понимаю, — ответила мама растерянно. — Мы думали, ты задержишься, погостишь…
— Мне нужно возвращаться сегодня, — ответил раздраженно собеседник, пристукнув туфлями. — В министерстве предлагают хорошее место, имеются перспективы для роста.
— Очень рада, — сказала мама, и в ее голосе просквозила гордость. — Никогда не сомневалась в том, что тебя ждет блестящее будущее.
— Спасибо, — ответил гость и замолчал. Мама продолжала мучить платье.
— Может, поешь? — спросила робко. — Наверное, проголодался с дороги.
— Некогда есть твою стряпню, — отказался пренебрежительно гость, и мне страстно захотелось треснуть по носку начищенной туфли, чтобы он заорал от боли и подскочил на месте. Мама готовила вкусно, пальчики оближешь. — Вот бумаги, прочитай и подпиши. На каждом листе с двух сторон.
Привстав, она взяла протянутые документы.
— Поскольку такой человек как я, постоянно на виду, репутация должна быть безупречной. Мне дали ясно понять, что на продвижение не стоит надеяться, пока мы с тобой женаты.