— Глупости, — робко попыталась защититься я, — Мне как раз нужен рядом человек без недостатков, чтобы было на кого ровняться. Поэтому я всегда и одна… А про твою кровожадность я узнала, наблюдая, как ты общаешься с Клюшкой.
— Я уже оправдывался по этому поводу, — сдержанно ответил Жорик, потом почему-то решил стать более откровенным, — Знаешь, почему я ушел из органов?
— Клюшка?
— Нет, Николаша просто подпортил мне отношения с начальством. Работать стало тяжелее, но можно было.
— А, — вспомнила я, — Виктория рассказывала. Чей-то там сын обокрал Викину свекровь и ты, когда не удалось осудить его официально, силой забрал у него украденное.
— Да. Именно из-за этой истории. Но Виктория не права, считая, что отец того парня виноват в моем увольнении. Я ушел по собственной воле. После того, как узнал, что парень, которого я избил, дабы забрать документы Силенской-старшей, на самом деле не виновен.
— Как? — только и смогла спросить я.
— А вот так. Силенская расселяла коммуналку. Она запудрила мозги престарелому деду этого парня, и старик, думая, что сдает комнату в аренду на полгода, подписал договор о том, что продает свою недвижимость, причем за сущие копейки. Родственники, конечно, когда узнали, подняли шум. Но, ничего не попишешь, подпись настоящая, у нотариуса поставленная. Дед, когда осознал, как его обманули, отказался съезжать наотрез. Грозился комнату вместе с собой поджечь. Его буквально выносили. Он даже в больницу попал. Родственники по судам потыкались, убедились, что у Силенской-свекрови кругом связи и решили не связываться. Один внук сдаваться не собирался. Стал настаивать, что никакой продажи не было, требовал, чтобы всё проверили, давил на то, что дед в здравом уме никогда бы такую подпись не поставил. В общем, выследил он эту авантюристку, когда та шла Договор в качестве свидетельства правильности сделки предъявлять. И не избивал он её вовсе, только пригрозил и бумаги забрал. А та, естественно, тут же к нам кинулась. Я тогда молодой был. Метался между белым и черным, оттенков вообще не признавал. Она меня еще науськала, мол, официально тут ничего не добьешься… Я, не разобравшись, ринулся в дело. Жаль, что парнишка не успел этот злополучный Договор уничтожить… А потом, когда мне объяснили, в чем дело, что-либо менять поздно уже было. В общем, ушел я из борцов за справедливость.
— А сейчас ты кто?
— Скорее борец за невмешательство. Я не знаю, что есть добро, посему наказывать зло считаю себя не в праве.
— А на Клюшку кто бросался?
— Ну… У меня к нему и его бизнесу личная антипатия. Не из идейных соображений, а просто.