– Сказанул: в Лугбурзе! С чего бы это: подумаешь, какой-то эльфийский недомерок. Особо опасный, что ль?
– Не знаю, глазами поглядеть надо.
– А-а-а! Сам, стало быть, не знаешь, в чем дело, из-за чего сыр-бор? Ну да, у них там наверху все тайны да секреты, где нам, дуракам. А я тебе по секрету вот что скажу: на самом верху те же портачи сидят, даже еще хуже.
– Ч-ш, Горбаг! – Шаграт так понизил голос, что и болезненно чуткий слух Сэма едва улавливал слова. – Портачи-то они портачи, а глаза и уши у них повсюду, и мои огольцы всегда на стреме, было б что доносить. А они там сротозейничали, это точно. Недаром назгулы, сам говоришь, места себе не находят, в Лугбурзе тоже переполох. Что-то у них чуть не сорвалось.
– Чуть не сорвалось, говоришь? – хохотнул Горбаг.
– Ладно, ладно, – сказал Шаграт, – поговорим потом. Тут щас будет один закоулок: парни пусть идут, а мы присядем потолкуем.
Факелы куда-то поисчезали. Прокатился гул, раздался глухой удар. Сэм подбежал – оказалось, орки ушли тупиковым проходом.
Его загораживал огромный камень, но они как-то, видать, его отодвинули и задвинули: голоса их доносились с той стороны. Орки убегали в каменную глубь, к своей башне, – и уносили на поругание тело Фродо, а Сэм, хоть ты тресни, не мог даже следовать за ними. Он потыкался в каменную глыбу, попробовал ворохнуть ее, кидался на нее всем телом, но она не поддавалась. И снова, вроде бы совсем неподалеку, послышались голоса вожаков, и он навострил уши: вдруг что-нибудь разузнает? Кстати же, Горбаг, должно быть, снизу, из Минас-Моргула, будет выходить, а он и прошмыгнет.
– Не-а, не знаю, – сказал голос Горбага. – Обычно-то приказы поступают быстрей, чем птица долетит. А как – не знаю, да лишнего и не надо знать. Бррр! С этими назгулами не захочешь, а обделаешься. Глянут на тебя – будто шкуру сдирают: раз-два, и отправят освежеванного вялиться на том свету. А Самому они лучше братьев родных, так что терпи да молчи в тряпочку. Нет, я тебе скажу, в крепости служить – не шутка.
– Ты бы здесь послужил, погулял бы в обнимку с Шелоб, – сказал Шаграт.
– Она мне тоже без надобности: податься бы куда-нибудь, где ни их, ни Ее. Да куда же подашься: война, разве что после.
– Война, говорят, хорошо идет.
– Они скажут, – хмыкнул Горбаг. – Поживем – увидим. Но если и правда все утрюхается, то заживем попросторнее. Как думаешь? Может, подберем с десяток лихих парней, дадим тягу да поищем, где поразжиться есть чем, а командиров нет?
– Эх! – сказал Шаграт. – А что, тряхнем стариной?
– Ну, – сказал Горбаг. – Это мы потом, а сейчас тут что-то не то, нюхом чую. Я тебе говорю, Большие Шишки, – он перешел почти на шепот, – ну, самые большие, где-то напортачили. «Чуть не сорвалось»! То-то и оно, что сорвалось! А мы – бегай поднимай. Бедняга наш брат Урукхай – только бы им дыры нашими задницами затыкать! Пользуются, что враги любят нас не больше, чем Самого, и что ежели Ему, то и нам конец. Погоди-ка: ты когда приказ-то получил?