— Значит, — Герион ухмыльнулся, — Око все же можно найти, нужно только обнаружить того темного…
— Я связался с инквизицией. Милорд обещался быть утром, — вмешался в разговор Илистан.
— Отлично. Но девочке он не должен узнать.
— Но, брат, — возразил младший, — клятву можно обойти.
— Я должен ей слишком много, чтобы позволить тебе нарушить слово.
— Как пожелаешь, — смирился с неизбежным эльф. Герион же смерил приятеля оценивающим, будто впервые увидел, взглядом и улыбнулся. Чему? Он и сам пока не решил.
Утро началось для Иви непривычно. Во-первых, в Академию она так и не вернулась, уснув прямо на подоконнике и уже совсем поздно перебравшись на кровать. Во-вторых, когда девушка выбегала из подъезда, у дверей стоял курьер с корзинкой цветов. Увидев ее, он возрадовался и вручил корзинку ей. На вопрос «от кого?» только улыбнулся и покачал головой, дескать, господин не представлялся. Пожав плечами, ведьмочка забрала корзинку с собой в Академию.
У расписания еще никого не было. Адепты кто спал, кто принимал утренний душ, а кто и вовсе читал конспект. Редкое исключение, но и она все еще встречается в природе. Список предметов на сегодня опять подвергся изменению, и Иви поспешила в общежитие, чтобы взять необходимые тетрадки.
Верлены не было. Вероятно, она исполнила свое желание и встала пораньше, заняв очередь в душ. Так и оказалось. Иви уже успела собраться, когда в дверь вплыла довольная девушка, с замотанной полотенцем головой.
— О, цветы! — воскликнула она. — Иви, а от кого они?
— Не знаю, — откликнулась ведьмочка, размышляя, стоит ли брать свою особую тетрадь. Для зарисовок.
— Бери уже, — решила дилемму Верлена. — Расписание не изменилось?
— Травы, зелья и темные, — откликнулась Иви.
— Такое же. Займешь места?
— А куда я денусь? — рассмеялась Иви, придирчиво оглядела себя и не найдя непреднамеренных изъянов, выдвинулась в направлении аудитории.
Травы, или «Классификация ядовитых растений и методы использования их в зельях» прошли как обычно нужно и ничем не примечательно. Иви лениво писала лекцию, больше внимания уделяя карикатуре на преподавателя. Магистр Торус, травник с пятидесятилетним стажем, любил носиться у доски или же у первого ряда и, брызгая слюной, убеждать в важности своего предмета. Нет, никто не спорил, предмет был действительно важен и все на него ходили, но такие представления быстро утомили слушателей, превращаясь в быт. А потому даже выступления профессора не могли вытянуть адептов из состояния полусна.
Так, по средам, адепты приходили в сознание только ко второй паре. Магитресса Каэль, боевый маг с двадцатилетним стажем, которая была вынуждена оставить любимое дело из-за травмы, не любила, когда ее предметом пренебрегают и ради стимуляции внимания, порой могла допустить ошибку в рецепте, записанном на доске. После пары недель у целителей, даже самый отъявленный неуч начинал внимать каждому слову магитрессы, строча в конспекте со скоростью сравнимой разве что в бегами в столовую.