Гостиница, где они остановились, располагалась на краю современного Тлиса, и в самом центре его древней части, через которую протекала мелкая речонка. Едва Иви вышла, как оказалась на улочке, где с трудом могли бы разойтись двое взрослых мужчин. Решив положиться на удачу, ведьмочка свернула в какой-то двор, где прямо на улице мыли белье прачки. Одна из них, пожилая женщина, подняла голову на девочку и едва не вскрикнула, словно призрака увидела. Хотя… на призраков население магической страны реагировало пожалуй спокойней.
— Герлис, что ты там увидела? — недовольно поинтересовалась одна из женщин, отвлекаясь.
— Там, Изабель, — женщина протянула указательный палец в сторону Иви. Темная нахмурилась: никакой Изабель она не знала, собственное сходство исключила тут же — внешность ее уже давно претерпела изменения и ныне Иви щеголяла иссиня-черными прядями.
— Быть не может. Лис, Изабель умерла.
— Но я ее вижу, — не сдавалась прачка, и ее напарнице пришлось оглянуться, чтобы убедиться в сосбвенной правоте.
— Лис, ты смутила молодую леди. Перестань, — женщина поднялась и быстро подошла к Иви. — Простите ее. Ее недавно умерла дочь, и Герлис во всех видит ее. Не вините ее, миледи.
— Нет, конечно, не буду винить. Но, если ее дочь умерла, почему она, — темная указала на женщину, — ищет ее во всех?
— Она, — собеседница замялась, — не совсем умерла. Изабель ушла в лес и вернулась. Ее вещи нашли, а саму девочку… Словно и не было вовсе. А в лесу вестимо звери, али нечисть какая. Нет, девочки и нет. Ее и похоронили. Герлис плакала-плакала, да смирилась. А с месяцок письмо пришло, будто бы от Изабель, вот и ждет Герлис, что доченька появится. Ой, ждет… А разве это возможно? Эх, помрет так несчастная. Как пить дать… Верно, господин целитель говорил: сначала видения, потом в лес искать пойдет, а после и сляжет. Не вините уж ее, миледи, не вините старую…
Иви ничего не сказала, только взглянула за спину убеждавшей ее прачки на Герлис. Та уже пришла в себя, и смотрела вниз, избегая встречаться с ней взглядом. Проигнорировав очередное заверение женщины, Иви подошли ближе к бледной прачке и присмотрелась к ее ауре. Да уж, кто бы ни был это целитель, целителем его назвать никак нельзя было. Скорее мертвитель. Пришел, поставил метку, а коли старушка и умрет, кто же заподозрит лекаря? От старости она скончалась, от старости. За дочь переживала, да не пережила.
Вот только письма… Неужели ему потребовалось больше энергии, чем давало притихающее страдание женщины? А вот не позволит. Сейчас этот город ее, и никому чужому она здесь питаться не даст!