Всё равно старпому пришлось прикрикнуть на него, чтобы он всё, значит, рассказал: как на шифровки и послания-то наши никто не отвечает, а из того, что он услышал в эфире, точно известно только одно: русские в Берлине, американцы на Эльбе, и делят они нашу любимую Германию, словно праздничный пирог… Вот такие дела.
Надежды у нас ни на кого нет. Да и в Аргентину бежать, к нашей колонии, что-то не хочется: а вдруг русские с американцами возьмутся и за неё?!..
Послушали мы этих двоих, пообсуждали…
План стали прорабатывать: как бы нам самим офицеров-то наших… порешить.
Нет, совесть ни у кого не попёрла. Всё-таки капитан наш был порядочная свинья – ещё бы, с такой-то фамилией… Никогда нас за людей не считал – это было видно любому.
Решили мы первыми ударить, а не дожидаться, когда поближе к берегу-то будем…
Разошлись, стали вооружаться. Старпом обещал по возможности оружия подбросить, но, конечно, не всем… Ну правильно: а то разве дело, с кулаками – против пистолетов!.. Поэтому в тот же день на камбузе не осталось ни одного ножа, а в мастерской – ни одного гаечного ключа.
Потом смотрим: офицеры-то наши, странно так на нас посматривают – догадываются, похоже. Ну, мы ждать не стали: второй раз собрались, обговорили детали, и кому что делать… Двинулись… Ох. (допрашиваемый снова молчит, подводит глаза к потолку).
Не понимаю, почему у нас сорвалось – может, всё же кто-то вложил нас… Или сами догадались – тоже ведь не дураки, жить-то всем хочется… А у нас на лодке в последние дни напряжение до того дошло – кажется, п…рни – и то кто-нибудь услышит! Следили, конечно, друг за другом, спиной не поворачивались, поглядывали: все – на всех!..
Ясно одно: капитан и офицеры были готовы, и когда наши – а проход-то узкий, только-только пройти! – пришли на мостик, сразу стали в нас стрелять. А у нас на всех только два пистолета, и не шибко-то хорошо наши стрелять умели!
Смотрю – многие уже на полу, ну, из тех, кто впереди шёл… Корчатся, орут…
А сам я, пока не зашёл в рубку, приготовил нож – метать я умею отлично. В детстве всё баловался, потом научился уже всерьёз – думал, пригодится. Точно… Пригодилось.
Первый нож я всадил в брюхо герра Хольма – ну, он был такой толстый, что промахнуться трудно! А уж завизжал – куда там свинье, которую режут! А второй нож дал мне Марк, когда увидел, как здорово получилось. И я не оплошал: посланцу-то этому попал точнёхонько в горло. Он сразу захрипел, пистолет выронил, схватился за нож, глаза-то подлые выпучил…
Не ждал, наверное, тварь зажравшаяся, что сдохнет от руки простого матроса… Ну, там, «голубая» кровь, благородные предки-рыцари в десятом колене, и всё такое…