Вскоре Аккерман свернул в сторону от дороги и вывел Пичкаря на небольшую полянку, посреди которой стояла на удивление нарядная, окрашенная зеленой краской «хатка» с крошечной открытой верандочкой. Два окна по обеим сторонам от входной двери были закрыты плотными, тоже выкрашенными в зеленый цвет ставнями.
— Ну, вот мы и пришли, — удовлетворенно сказал Аккерман, открывая ключом дверь дачки.
Пичкарь снял шляпу, вытер платком вспотевший лоб, огляделся. Со всех сторон к даче подступал лес. Лужайка перед входом поросла первой свежей травкой. В просвете между деревьями, далеко внизу у подножия горы виднелась серая лента дороги Прага — Пршибрам. По ней в сторону Праги двигалась колонна крытых грузовиков. Порыв легкого ветра донес снизу едва слышный гул моторов.
— Заходите! — окликнул Аккерман из раскрытой двери.
В узкий коридор выходили две двери. Аккерман уверенно открыл правую, очевидно, он бывал здесь уже не раз. Из комнаты пахнуло запахом необжитого жилья. Чувствовалось, что здесь давно никого не было. Не привыкшие к темноте глаза вначале не различали предметов. Сквозь узкую щель в оконной ставне в комнату проникал только топкий луч солнца.
Аккерман снял со спины мешок, сел на деревянную кровать.
— Чья это хата? — спросил Пичкарь, присаживаясь к Аккерману и растирая натертые лямками плечи.
— Хозяин дачи— Пешек Франтишек, мой старый, еще довоенный приятель и друг, — ответил Аккерман. — Здесь можно будет находиться сколько понадобится. Если, конечно, удастся отсюда связаться с Центром, — добавил он, вставая. — Я пойду открою ставню, и давайте попробуем.
Пичкарь принялся распаковывать рацию. Приоткрыл окно, подал Аккерману конец антенны с небольшим грузиком. Тот изловчился, забросил грузик на высокий густой куст сирени.
Пичкарь отстучал позывные, переключился на прием, затаив дыхание, склонился над рацией, медленно поворачивая верньер, следил за тоненькой дрожащей стрелкой. И тотчас же в уши ударил четкий ответный писк морзянки. Пичкарь замер.
— Есть! — крикнул он радостно, поворачиваясь к Аккерману и срывая с головы наушники. — Есть! Слышите, как стучит Центр?
Аккерман схватил наушник, прижал черный эбонитовый кружок к уху. Радостная улыбка осветила его лицо.
Вдруг писк в наушниках прекратился. Аккерман испуганно глянул на радиста.
— Ничего, — успокоил тот, — теперь слушают нас. Начинаем.
Повторив два раза свои позывные, Пичкарь сразу же начал передавать текст шифровки.
Получив квитанцию о приеме радиограммы, Пичкарь сбросил наушники, вытер ладонью вспотевший лоб, взглянул на часы. Сеанс длился пятнадцать минут. «Хорошо. И впредь надо передавать только одну радиограмму за сеанс, — подумал он. — Иначе засекут».