— Что ж… ладно, потом поговорим.
— Боюсь, это будет вам маловато, — Марко, глава бригады официантов, обслуживающих прием, смерил Люси Джо взглядом с головы до ног и кинул ей крошечное черное, лакированной кожи платье, которое годилось ей разве что на нос. На одном плече кожа пузырилась сборками, точно нарыв, — явный признак того, что фасон разработан не без участия Нолы. — Какой у вас размер ноги? Надеюсь, седьмой, потому что ничего другого у меня не осталось.
И он кинул ей туфли на высоченных платформах. На них даже смотреть страшно.
Действительность обрушила на Люси Джо сокрушительный удар. Жалкая, смешная дурочка, она-то считала, что ее пригласили общаться со всеми этими небожителями на равных, а ее всего-навсего наняли их обслуживать. Люси Джо опустила на столик папку и приложила к себе платье второго размера — у нее-то десятый!
— А побольше у вас ничего нет? — давясь слезами, прошептала она.
В углу раздался грохот.
— Ничего, сойдет, — бросил Марко через плечо и побежал выяснять масштаб ущерба. — Сегодня на вас никто смотреть не будет.
Прошедший вчера в Женеве при полном зале аукцион “Сотби”, где были выставлены на продажу раритетные часы, не разочаровал собравшуюся публику, особенно если учесть, что был поставлен рекорд цены наручных турбийонов “Патек Филипп”, — находившийся пятьдесят лет в одних руках экземпляр был куплен неизвестным американским коллекционером за один миллион двести тысяч долларов.
Ганс Депардье,
www.antiquewatchwatch.com
— Мне как всегда, — сказал Уайет бармену, человеку значительно старше его, чье имя он мог бы уже много лет назад запомнить. Войдя в свой любимый полутемный кабачок, один из последних нью-йоркских оплотов толерантного отношения к курильщикам, Уайет почувствовал, что ему немного полегчало. А когда на барной стойке красного дерева материализовалась стопка холодного односолодового виски, он наконец вздохнул полной грудью впервые с того момента, как ушел от Корнелии.
— Что с тобой, дружище? Ну и вид у тебя! — Трип Питерс хлопнул Уайета по плечу, и Уайет обернулся к другу. Трип был низенький, лысеющий, весил на тридцать фунтов больше положенного и словно бы не догадывался обо всех этих своих недостатках. — Сол, двойной мартини.
— Знаю, — жалобно подтвердил Уайет. Вообще-то вид у него был как вид — слегка взъерошенный аристократ, который хочет как можно скорее напиться, но у всех свои представления о том, как кто должен выглядеть.
Друзья взяли спиртное и пошли к столику у стены.
— Нравятся мне твои часы, — сказал Уайет, увидев на запястье Трипа “Патек” графа Тросси.