— Куда ты идешь?
— Я должен кое-кого найти.
— Любимую?
— Вроде того.
— Если она где-то рядом, то, должно быть, мертва. Здесь место для ненависти, а не для любви.
Луис пожал плечами.
— Мы не умерли, — сказал он.
— Ты — норманн. Тебя они не тронут.
— Тронут. Думаю, Роберт Жируа ничего так не хочет, как этого.
— Он вожак твоего отряда?
— Да. — Луис повернулся в выбранную им сторону. — Мы идем на юг.
Мальчик шел ужасно медленно, даже в новых ботинках и плаще. Он шаркал, словно старик, но не жаловался на холод и пытался сохранять присутствие духа. Он пел песню о воинах, которые десять дней шли к своим кораблям по стране белых медведей. Их имена с тех пор хранятся в памяти людей, и Луис даже не позаботился сказать, чтобы он пел потише. Если бы норманны были настолько близко, что могли их слышать, то они наверняка заметили бы их на этих открытых извилистых долинах.
Они выбрали неверную дорогу — с юга она неожиданно резко повернула на восток, и им пришлось вернуться. Луис смотрел на заснеженные горы. Он мог перейти их, но брать с собой мальчика остерегался — тот наверняка умрет при переходе. Он пытался отвлечь парнишку от холода расспросами о его родине.
Мальчика звали Гилфа, и он принадлежал к знатной пиратской фамилии. С весны до осени на кораблях викингов они промышляли разбоем, и мальчик ходил с ними.
— Хотя, признаюсь, я не очень-то умею сражаться, — сказал он.
Луис счел это невероятным. Среди викингов было не меньше трусов, чем в других народах, но ни один северянин не признавался в этом. Соотечественники, скорее всего, презирали Гилфу, но Луиса восхитила его честность. Он видел много мужчин, хвалившихся своей храбростью, но не имевших смелости признаться в своем малейшем недостатке.
— А к чему ты способен?
— Я могу ковать, — ответил мальчик. — Думаю, поэтому здешние люди спасли мне жизнь. Им пригодилось мое умение ковать железо. Хотя бы гнуть его, если не скручивать.
Как же он изменился, если это признание так удивило его! Сам он был монахом, совсем не умел сражаться и ставил знания гораздо выше военного искусства. Не оно поддерживало купола Святой Софии в Константинополе, рассчитывало его акведуки и строило мосты. Человек, каким он был сто лет назад, ответил мальчику:
— Я и сам не воин.
— Ты легко убил часового.
Луис засмеялся.
— Ты бы тоже выучил пару приемов, если бы пожил тут с мое.
— Немного бы выучил.
— У меня лучше получается действовать пером.
— Я не знаю, что это такое.
Луис пожал плечами. Когда умерла Беатрис, он оставил свои книги. Одного этого уже достаточно, чтобы понять, как он устал от мира.