Возле Никиты хлопотал невысокий крепкий мужик в шапке-ушанке. К нему спешили ещё двое из ворот проходной, за ними народ повалил валом — видно, смена кончилась.
— Да нет, все в порядке, — смущенно переминаясь под перекрестным огнем пары десятков твердых и испытующих глаз, лепетал Никита. — Я… просто голова закружилась.
— А ты ел сегодня чего? — вопросил один — длинный и бледный. — А то на! — он протянул парню свежую булочку.
— Спасибо… — тот совсем растерялся. Эта толпа окруживших его мужчин и смущала и в то же время притягивала его. — Спасибо, я ел. Просто… наверное, отравился. Очень живот болит. Мне надо домой — я тут близко живу.
— Ну, смотри, — с сомнением изрек мужик в ушанке. — А то я тебя провожу — мне спешить некуда — жена, брат, к теще уехала.
Тут остальные начали хохмить и откалывать шуточки столь неделикатного свойства, что Никита, оглушенный потоком этих соленых мужицких словес, покраснел, смешался и… поспешил прочь, крикнув им на прощанье, — благо, голос прорезался:
— Спасибо вам! С Рождеством!
Они долго ещё гоготали, сворачивая в проулок, ведущий к метро. Никите вдруг захотелось догнать их, схватить кого-нибудь за руку и не отпускать не покидать их тесный веселый круг.
«Дяденьки, возьмите меня с собой!» — он почти уж готов был крикнуть им вслед, лишь бы не оставаться наедине со своим страхом. Ему хотелось послать кому-нибудь сигнал бедствия — растерянная душа дрожала, взывая к чувству самосохранения — она нашептывала ему, что он в беде, что с ним сейчас может случиться все самое худшее! Все, что угодно…
Но Никита попытался уверить её — свою душу, что это не так, что он все ж таки не в лесу, хотя в лесу ему, право, было бы поспокойнее… Он несколько раз подпрыгнул на месте и притопнул ногами, чтобы убедиться, что мышцы слушаются его, и двинулся дальше — туда, где несколько минут назад виднелся знакомый силуэт. Но вскоре в растерянности остановился.
Куда теперь? Евы нигде не видно. Мерзкая тварь добилась своего — он таки потерял ее!
Кто ж не знает, что в книгах про нечистую силу и во всяких ужастиках бесы часто принимают обличье кота. И не какого-нибудь, а черного. Выходит враг его — бес! Или какое-то существо, бесу подручное. И уж кто-кто — а Никита и книг таких, и фильмов под завязочку насмотрелся и начитался! Чего стоит один кот Бегемот в любимом его романе Булгакова «Мастер и Маргарита»! Хорошо, пусть так, но кто же тогда ударил его, когда кот был под ним на снегу? Значит, враг у него не один! Значит, их как минимум двое…
«Что толку голову зря ломать: чертовщина — она чертовщина и есть! Вот то-то и оно, что есть она. Существует на самом деле! А я-то, дурак, думал, что всю жизнь проживу тихо-мирно, книжечки на диване почитывая…» — думал Никита, сжавшись в комок, — его колотила дрожь.