Она боялась своей тетки — боялась смертельно! Та словно поработила Еву, овладела её душой. И Никита должен сделать все возможное и невозможное, чтобы разрушить это недоброе старухино влияние — разбить, уничтожить, развеять, чтобы его девочка снова стала свободной. Стала самой собой!
Легко сказать! А вот как это сделать? Он-то ведь не колдун! Никаких заговоров и заклятий не знает. И спросить не у кого…
«Посмотрим и поглядим… — подумал он, снова приникая к стеклу, — а там видно будет.»
Старуха склонилась над Евой, повела ладонью возле её лица.
— Погляди на материно кольцо, — приказала она, — полюбуйся, каким оно стало красивым…
Ева медленно, словно сомнамбула, подняла свою правую руку и поднесла к самым глазам. Кот приподнял голову и тоже впился взглядом в кольцо, точно оно было для него источником силы.
Кольцо у Евы на пальце как будто налилось кровью — там, внутри, в самой сердцевине овального камня точно ожил кто-то… ожил и задвигался, пульсируя и разбухая. Никите показалось, что сейчас из перстня выскочит кто-то — какое-то существо, вцепится Еве в глаза… и выест их. Он едва удержал крик — так ему стало страшно!
— Давай, милая, сделаем дело! Гляди — так хочет твоя мать. Она завещала нам сделать это. Пора, дорогая, пора — я должна передать тебе все, чем владею, — и то, что невидимо, и то, что окружает тебя. Смотри…
Старуха раскрыла створы резного буфета и вынула тяжелую кованую шкатулку. Открыла крышку… и на лицо Еве упали отблески переливчатых жемчугов — свет, который здесь, в этой комнате, залитой мерцающим слабым светом, показался каким-то мертвым… И сама Ева — она была как неживая. Медленно поднялась и пошла за старухой, которая протягивала ей шкатулку, а сама отступала. Шаг, другой… девочка тянулась за нею, точно собачка на веревочке. Свет кольца на пальце раскалился и стал оранжевым, а лучи, бьющие от него, тянулись к шкатулке, где лежали бесценные дары морей…
— И это ещё не все! — каркнула старуха. — Погляди сюда!
Она принялась выдвигать ящики буфета и вынимать оттуда — одну за другой — пачки денег. Тут были и доллары, и рубли, и какие-то незнакомые Никите купюры… старуха трясла тяжелые пачки в своих крепких руках и звала Еву — звала за собой. Она открыла крышку круглой железной коробки, тряхнула ее… на пол со глухим стуком посыпалось золото — старинные золотые червонцы.
— Тетушка, — девочка заслонялась рукой — казалось, то, что видит она, причиняет ей боль. — Тетушка, неужели это все… вы заработали на своих пирожках? То есть, конечно, пирожки продавать — дело хорошее, выгодное, но чтоб настолько?! Я знаю, вы каждый день к метро ходите и торгуете, ноя не думала, что это все…