— Ну так вот. Женька — она моя девушка. И если кто тронет её или ещё чего выкинет… вот вроде этого базара про сладкую парочку… В общем, понятно да? Ты просек, старик?
— Да, ты че, Кит! Ребята просто оттягиваются — типа того дурью маются, ты в голову не бери. Твоя девушка — все, заметано! А эти… знаешь, им иногда моча в голову так ударит, что…
И Покер отпустил несколько выраженьиц, которые даже Никите были в новинку, хотя он прежде учился в одной очень престижной английской школе, где ребята методично и с упоением упражнялись в сравнительных исследованиях русского и английского мата…
— Ладно, старики, вы тут развлекайтесь… а если надо что — где живу знаете. Ну все, сорвался!
— Э, а далеко когти рвете?
— А вот это пускай никого не колышет! — довольно мягко и дружелюбно, чтобы не злить и без того заведенных парней, сообщил Кит.
Он вернулся к подъезду, где ждала его Женя. Она страшно перенервничала за него, даже руки похолодели.
— Вот глупышка! — он нежно поцеловал её. — Ты чего? Это ж нормальные ребята! В любом дворе такие… Ты что, в каждом московском дворе, куда мы будем заглядывать, будешь трястись от страха как крыса Чучундра, которая боится выйти на середину комнаты?
— Какая Чучундра?! Какая крыса?! Ты чего обзываешься? — она ткнула его в бок кулачком.
— Дурочка, это Киплинг. Английский писатель такой. Он «Рикки-тикки-тави» написал. Там и есть эта самая крыса Чучундра. Не читала?
— А-а-а, — с облегчением выдохнула Женя. — Читала, конечно. Просто я забыла про эту Чучундру несчастную. С тобой вообще скоро все на свете забудешь…
Они стояли и целовались в подъезде. А время незримой нитью соединяло их судьбы по воле Рождественской ночи.
А потом они опять вышли во двор. Покер с компанией сделали вид, что заняты какими-то своими делами, и им на эту сладкую парочку наплевать. Или у них сразу что-то случилось со зрением…
Никита медлил. Ему нужно было сделать ещё одно важное дело, прежде чем отправляться в путь. Женька тянула его за рукав, чтобы сесть на трамвай и ехать к метро, но Никита все выждал, развлекая свою подругу чтением стихов, которые знал во множестве. Он ждал. И тот, кого поджидал он, не замедлил явиться. Черный кот крался за ними, перебегая от дерева к дереву, чтоб его не заметили. Тогда Никита гаркнул, хлопнув себя по лбу:
— Ах ты! Совсем забыл! Ты подождешь меня тут минуточку? Я быстро! Только никуда не уходи, хорошо? А на ребят внимания не обращай — они тебя больше не тронут.
— Хорошо, — улыбаясь, отвечала его маленькая любовь.
Тогда он пулей влетел к себе на седьмой этаж, моля Бога, чтобы ни кот, ни кольцо в эти минуты не увлекли её прочь в стылый завьюженный город, где силы зла гуляют на воле, и нет им ни преград, ни пределов…