Таково было содержание мифа и я легко себе представил все ощущения Трифона. Ведь вот она - заветная цель его странствий, и отныне вся история пророчества о возвращающемся царе была ему ясна, нужно было только последовать в обратном порядке: от защитительной речи гончара к мессианским ожиданиям иудеев, а затем к современным пророчествам крещеного мира. Языческие, иудейские и христианские прорицания об Озирисе, о сыне Давида и возвращающемся императоре были, безусловно, одним и тем же данным Богом провозвестием. Еще глубже - и предание об Озирисе легко угадывалось в культе воспроизводительных сил природы, о цикле которой - умирание ради воскрешения - я размышлял сегодня утром, глядя в окно. В законах природы - от осени к осени - вот уже когда Бог предначертал древнейшим людям указание на оживающего царя. Так они сначала восславили воскрешенного Озириса, который вновь возвратил изобилие и веселие людям после голода и уныния зимы. Предуказанное в этих символах природы поистине все Образ Божий - пророчество по-новому открылось в ожиданиях Мессии, сыне Давида, который так же должен был находится в забытьи, но его явление, обетованное иудеям, было перечеркнуто их жестоковыйностью и неправоверностью. Мессия, как Озирис, тоже словно оживал от забвения, и, подобно лету, отвергал все бесчинства зимы. Приходя на пике несчастий, он со славою низвергал их в небытие, являясь точно таким же подателем благ, как Озирис, или как возродившееся лето. Наконец, в четвертый раз откровение было дано в облике пророчества о возвращающемся императоре. И здесь неизвестный царь точно также возвращался от смерти, и здесь точно таким же образом он со славой противостоял всяческому злу. Итак, предсказание о нем - это древнейшее среди всех предсказаний. И оставалось только всем сердцем довериться ему, веря в то, что, может быть, где-то рядом спит этот великий монарх, словно отдыхая перед той несравненной миссией, которая ему предстоит - возвратить земле милость Господню и открыть сердца людей к той любви, что превозмогает всяческое зло.
Но и на этом книга Трифона не заканчивалась. Ему оставалось поведать о самом сокровенном - об обряде воскрешения императора, который, не колеблясь, следовало совершить, если тело его будет обнаружено. "Я потратил на это всю жизнь, - писал Трифон, - и заклинаю тебя, читатель, кто бы ты ни был, воспользуйся теми знаниями, которые мне удалось собрать по милости Божией. Сейчас я опишу ритуал пробуждения царя, которого Господь помазал и благословил на возрождение Римской Империя и её обновление в духе благочестия и в свете Премудрости Господней. Слава этой Империи не прейдет вовек. Никогда не было под солнцем государства, равного не только по могуществу, но - прежде всего по чистоте сияющих в нем добродетелей и умиления всеми плодами любви. Пусть не смутится твое сердце задаваясь вопросом : по воле Бога или же человека должен он быть воскрешен ? Отвечаю тебе: если ты найдешь этого царя, то такова будет воля Бога, чтобы через твою волю поднять из небытия святейшего из императоров. Не имей никаких сомнений, ибо, как я показал, Бог говорил об этом монархе от начала времен, предупреждая о нем все народы. Этот праведник объединит всех нас в едином стремлении: изгнать из мира всякую печаль и не знать ничего, кроме свершения любви, кроме упоения богообщением, кроме вдохновения сердцем на подвижничество в деле непреходящего добротворения. Итак, если отыщешь случайно его тело, поступай следующим образом..."