Егор быстро вскарабкался на ветку. Картымазов подал ему колчан Филиппа. Уже явственно доносился стук копыт.
— По местам! — скомандовал Филипп.
Егор, широко раздвинув ноги и чуть присев, застыл на толстой дубовой ветви, протянувшейся над дорогой, с ножом в руках и луком наизготовку.
Прямо перед ним, как раз в промежутке между двумя стенами синего вечернего леса, висела огромная розовая призрачная луна.
Глухой рокот копыт быстро нарастал.
И вдруг на фоне луны, своим нижним краем касающейся дороги, показалась темная масса, медленно выползающая на пригорок.
Четверо всадников — по два с каждой стороны — сопровождали карету, запряженную двумя парами лошадей.
Пятый скакал впереди. Над его головой развевалось личное знамя какого-то князя, прикрепленное древком к седлу лошади.
Должно быть, предводитель отряда для того, чтобы их нигде не задерживали, пустился на маленькую хитрость и приказал везти впереди княжеское знамя, как бы намекая, что в карете может ехать сам князь или кто-нибудь из членов его семьи. На расшитом серебром знамени огромный дракон, весь покрытый металлической чешуей, развернув могучие крылья и разинув пасть, изрыгал огонь.
Филиппа осенило.
Да ведь это и есть железная птица... Она поет над головой! Ну конечно! Вот сейчас мы им покажем, и все кончится!
Егор медленно натянул тетиву, и когда карета была на расстоянии десяти шагов, всадник со знаменем громко вскрикнул и, выпустив поводья, упал с коня. Одновременно с ним, дико заржав, упала лошадь второго всадника — это был выстрел Картымазова.
Трое оставшихся охранников резко осадили своих лошадей и отстали от кареты. В тот же миг мелькнула белая рубаха, и Филипп двумя прыжками очутился на середине дороги.
— Й-йо-хо! Йе-е-е! — лихо крикнул он и схватил под уздцы первую пару лошадей.
Его мышцы напряглись так, что рубаха с треском лопнула на спине и рукавах, но он смеялся, опьяненный своей нечеловеческой силой и буйной радостью, которую всегда испытывал, имея дело с лошадьми. Ноги его скользнули по земле, и всего на один шаг отступил Филипп, сдерживая навалившуюся на него массу.
Кучер, брошенный вперед внезапным толчком остановки, упал между лошадьми второй пары, и карета застыла на месте.
Картымазов рывком распахнул дверцу.
Прижатые силой инерции, на дорогу выпали два тела, и одной доли секунды было достаточно Картымазову, чтобы убедиться: Настеньки в карете нет.
Связанный Алеша, стараясь не попасть под копыта лошади, откатился в кусты к обочине. Человек в синем кафтане, падая, каким-то чудом успел обнажить саблю и, лежа, нанес удар Картымазову.