Они вместе отправились к Богуну, и Алеша отдал ему письмо князя.
Юрок недоверчиво покосился на незнакомого юношу и прочел.
Богуну
Юрок!
Немедленно предоставь подателю сего возможность покинуть терем совершенно беспрепятственно вместе с Василием Медведевым. Никому не сообщай о моем отсутствии. Проверь, чтобы никто не следил, куда направится Медведев с юношей, который передаст тебе это письмо.
Федор, князь Вельский
Юрок привык подчиняться любому приказу Федора, не задавая вопросы, каким бы странным этот приказ ни казался. Письмо было написано твердым уверенным почерком. Ничего не говорило о какой-либо опасности, грозящей князю. Только что начальник караула доложил, что вокруг все в полном порядке. В конце концов, у князя могут быть тайные дела, о которых никому не следует знать.
Юрок самолично молча проводил Медведева и Алешу на берег и, выполняя приказание князя, поглядел по сторонам и убедился, что никто не видел, как те завели на плот Малыша и отчалили.
— Князь скоро вернется, — успокоил его Медведев. — И никому ни слова!
Плот исчез в тумане, а Юрок уселся на любимом валуне князя Федора в ожидании известий, ощущая какое-то смутное беспокойство...
К тому времени, когда Медведев с Алешей добрались до поляны на той стороне, Василий уже знал все подробности о событиях, происшедших в его отсутствие.
В глубине болотистого леса на высокой поляне горел небольшой костер, а вокруг него, оживленно беседуя, расположились Картымазов, Бартенев и князь Федор Вельский. Между ними стоял ряд бутылей с вином, и они поочередно отхлебывали прямо из горлышка, причем князя Федора это, по-видимому, нисколько не смущало и он явно не чувствовал себя человеком, похищенным врагами.
На вертеле, которым служила сабля Филиппа, дожаривалась задняя нога дикого кабана, оставленная специально для Василия.
— ...И если этого коня скрестить с тарпаном, — говорил Филипп, — получится порода необычайной выносливости.
— Нет, боюсь, ничего не выйдет! — горячился Федор. — У меня в Белой один очень опытный лошадник пытался это сделать. Но жеребята не выживают!
— А он в молоке их купал?
— Вот уж не знаю!
— А-а-а... то-то же! Жеребята от такой случки в первые две недели очень нежны, и если их не купать в молоке, они могут и не выжить. Но зато потом какие кони из них выходят! Йо-х-х-о!
— Ладно! — азартно воскликнул Федор. — Я немедленно напишу в Белую и прикажу доставить в Бартеневку трех лучших кобыл этой породы. Если тебе удастся покрыть их тарпанами...
— Тише! Кто-то едет! — сказал Картымазов и взял саблю.
Все трое вскочили на ноги.